посторонних в общежитие пускаю…
— Да не волнуйтесь, что вы, — заверил я ее. — Это и не в моих интересах тоже! Только я сейчас быстренько сбегаю, приберусь, а то я там все разбросал, как-то неудобно перед гостьей, хорошо?
Взбегая на лестничный пролет, я обернулся. Алла и баба Лида смотрели на меня с теплотой, как на знакомого ребенка, который очень быстро начал взрослеть. Ну а у меня в голове свербила одна и та же мысль: как мне убрать из номера Бабушкина? Сказать ему, что ко мне пришла девушка? Так это разговоров потом не оберешься. И сейчас расспросами достанет, и потом еще год как минимум будет вспоминать со своими дружками. Да и, по правде сказать, если кто-то приводил сюда тайком на ночь девушку, то особенного секрета из этого не делал — максимум просил всех заночевать где-нибудь еще, а часто даже и без этого обходились. А здесь сразу возникнут вопросы, почему его я прошу уйти, а Сеню — нет…
Внезапно меня осенило. Как я мог забыть! Я же заначил у себя в тумбочке бутылку виски! Вот и способ! Как чувствовал. Бабушкин в силу возраста еще не успел дойти до стадии выпивания в одиночку, и ему обязательно требовалась веселая компания, где были друзья с веселыми историями и девчонки, которые приходят в восхищение от одного его спортивного вида. Причем несколько таких компаний, как я слышал, обычно тёрлись неподалеку от нашей общаги — он умел выбирать себе друзей по своим потребностям. Вот на этом мы сейчас и сыграем!
— Денис, — с порога заявил я полушёпотом, — у меня к тебе предложение.
— У тебя? Ко мне⁇ — изумился Бабушкин. — Это еще какое⁈
— Понимаешь, мне тут случайно перепала одна вещь, — таинственно начал я, — так вот мне-то она совсем без надобности, а тебе наверняка пригодится.
— Это какая еще вещь? — продолжал недоумевать Денис.
Я порылся в тумбочке и извлек оттуда бутылку. Денис аж присвистнул от неожиданности.
— Ну тут ты прав, конечно, — ухмыльнулся он. — Применение я ей точно найду.
Он проворно взял бутылку и, наскоро одевшись, вышел. Через полминуты я выглянул в окно и увидел его, весело переходящего улицу с бутылкой виски в руке. Конечно, одно дело — идти в гости просто так и совсем другое — с бутылкой, с которой ты везде желанный гость. Поэтому он и мотался по комнате, бедный — маялся, соображая, где бы сейчас намутить алкоголя.
Я хотел было спуститься вниз, за Аллой, но тут открылась дверь, и она сама втащила в комнату свои чемоданы.
— Ваша бабулька — просто прелесть, — сообщила она шепотом, пытаясь отдышаться. — Сначала все рассказывала мне про тебя, какой у нас Миша, дескать, образцовый мальчик. Видимо, приняла меня за какую-то твою родственницу — не просто же так ты врача будешь к себе приглашать. А потом сказала, что лучше мне уже подниматься к тебе. Говорит, бардак меня все равно не испугает, да и не такие уж вы здесь неряхи, чтобы в обморок от этого падать. А если мне там с ней сидеть, то может пройти кто-нибудь из начальства, и тогда придется объясняться.
— Ой, придумает тоже, — отмахнулся я. — Ты на часы посмотри. Кто из начальства будет посреди ночи шататься по общаге? Они же не патрульные, в конце-то концов.
— Ну, как она мне сказала, я так и говорю, — развела руками Алла и вдруг увидела дремавшего Сеню. — Ой! Это что, Сенька, что ли? Мне кажется, или он сильно похудел?
— Тебе не кажется, — усмехнулся я. — Я же говорю, напряженные тренировки, пахота, дисциплина… Это тебе не отдых на курорте, тут все лишнее быстро уходит. И не только в смысле веса.
— Кстати! — Алла полезла в один из чемоданов. — Хорошо, что ты напомнил про курорт. Я же тебе привезла подарок. Специально выбирала покрупнее, чтобы было необычно. Вот, тебе сувенир с юга! — сказала она и вручила мне огромную морскую ракушку.
Я обомлел. Это же было именно то, что я обещал подарить Ленке! Ай да Алла, ай да молодец! Теперь мне не придется бегать по всей Москве в поисках — и уж тем более напоминать олуху Бабушкину о его обещаниях. Одной головной болью меньше. Да и, учитывая невеселую Ленкину историю, может быть, мне удастся немного поднять ей настроение. Конечно, не очень-то красиво дарить одной девушке подарок другой девушки. Но, во-первых, с Аллой у меня никаких романтических отношений все-таки не было (как и с Ленкой, кстати), а во-вторых, подарок — он на то и подарок, что адресат может распоряжаться им по своему усмотрению. Ведь так? Да и вообще, вот Алла завтра уедет — и когда я с ней встречусь в следующий раз? Опять через полгода или год? Все уже десять раз забудут обо всех этих сувенирах. Так что ракушку я принял с искренней благодарностью и облегчением.
— Спасибо тебе огромное! — сказал я. — А море в ней слышно?
— Еще как слышно, — подтвердила Алла.
Я поднес ракушку к уху и, как мне показалось, услышал и шум прибоя, и даже крики чаек и бульканье воды от гальки, которой в нее бросались. Впрочем, насчет чаек и гальки — это уже была моя фантазия. Но всё равно приятно.
— Это так здорово! — восхитился я, бережно пряча подарок Аллы в тумбочку, как раз на место вискаря.
— Будешь слушать море и вспоминать лагерь, — сказала Алла и немного смущенно добавила: — Может, и меня немножко. Хотя, в принципе, можешь это кому-нибудь подарить, кому тебе надо. Таких ракушек в Москве не найдешь — большая редкость!
— Спасибо, — еще раз сказал я. — Ты даже не представляешь, как ты угадала с подарком.
— Ну и хорошо, — успокоилась Алла. — Слушай, мне, конечно, все-таки неудобно, но… ты говорил, что мне можно будет прилечь… Я просто сегодня устала очень с этими поездами, чемоданами….
— А, да. Извини, я просто был под впечатлением от ракушки, — сказал я и сделал жест в сторону кровати Бабушкина.
Хорошо еще, что именно сегодня у нас меняли постельное белье.
— Вот твоя кровать на остаток ночи. А завтра встанешь вместе со всеми и тихонько выйдешь. И никаких проблем.
Видимо, Алла действительно очень устала, потому что
