должен был оказаться на Яратире… говорите, что делают сейчас Архонты… и кстати, я ничего не говорил о том, что был сослан, а ответил, что это личные дела!
Надо отдать должное храбрости Золто: он среагировал мгновенно, сразу же оказался за спиной у Чоры и довольно-таки профессионально заломил ему руку. Я застыл в ужасе: так точно не стоило поступать с Алым профессором, который обладает ветра знают какими способностями.
— Не стоит так нервничать, — Чора поморщился. — Никакое зло не входило и не входит в мои планы. Я не враг вам. Да, признаюсь, у меня есть способ получать новости из Ван-Елдэра, и я также состою в переписке со старыми коллегами и друзьями. Считайте мою скромную уловку проверкой, — он осторожно выбрался из хватки Золто, — сейчас не самые спокойные времена, а назваться Ройтом Айнхейном может любой проходимец.
— Так уж и любой, — обиделся я.
— Вы ведь не вливали эссенцию, — мягко укорил меня Чора, — в этих краях никто не знает, как выглядит наследник рода Айнхейн, а соблазнов хватает…
— Что еще за соблазны?
— Ваша значимость все растет, Ройт, — Чора задумчиво смотрел в пространство, — слухи, разговоры, новые идеи. Лист несется сквозь воздушные потоки и события следуют за ним. Лист знает, что летит, но куда летит лист — он не знает.
— Лист отправляется в Почерму! — решительно заявил я.
Эти намеки мне надоели. В конце концов, эта «теория листа» была выдумкой старого преподавателя, который уже, судя по всему, лет десять как кроит одежду, да нюхает мох. Я предпочитал более достоверные источники информации.
Интерлюдия. Письмо
Священный город Ван-Елдэр, башни Айнхейн
Священный город Ван-Елдэр, башни Айнхейн.
В дверь кабинета осторожно постучали.
— Входите, пожалуйста, — Вилириан не поднимался от стола, заваленного бумагами.
— Не могу, — из-за двери донесся приглушённый голос наставника Эрда. — Не могу потрогать ручку.
Вилириан раздражённо вскочил с кресла, шагнул к двери и распахнул её. Седые волосы вокруг головы лукаво улыбающегося Эрда реяли облаком. Он быстро вытянул палец вперёд и коснулся запястья Вилириана, от чего того ударил разряд статического электричества.
— Ветра тебя раздери, Эрд! — зашипел Вилириан. — Что за шутки?
— Не шутки, а обитые бархатом перила у тебя на лестнице. Если, поднимаясь, осторожно касаться их рукавом…
— Да знаю я, — махнул рукой Архонт Непреклонности, — сам в детстве так развлекался. Но зачем?
— Настроение хорошее! А сейчас будет и у тебя, Виль. Ройт нашёлся!
— Да ты что? Ну да? — Виль схватил Эрда за плечи, приподнял и потряс в воздухе. Затем аккуратно поставил на землю и извинился. Тот улыбался.
— Ну? Что с ним? — Виль почти приплясывал от нетерпения.
— Представляешь, час назад сижу я в переговорной Академии, черчу на пирографе послание для своих коллег в Каламотль. Раз в пять минут подходит ассистент и говорит, что пришла бумага на моё имя. Ну, обычный день. Я машинально кладу очередное письмо в коробку с входящей почтой, но глянул имя отправителя. Оно оказалось от Чоры Пронатона.
— Чора? Он жив? — Вилириан невольно удивился.
— Чего бы ему быть мёртвым? Жив, здоров. Он не настолько старше меня, Виль! Если помнишь, в своём очередном путешествии он отправился посмотреть на земли своих предков, так вот: ему так понравилось, что он решил там обосноваться. Климат, говорит, более здоровый, чем в дымном и дождливом Ван-Елдэре. Так что он уже, почитай, десять лет живёт в Вохотме-Удо, занимается минералогией, ботаникой, держит магазин одежды… но при этом поддерживает связь с Ван-Елдэром, чаще, правда, пирографом или обычной почтой. Но у него есть и почтовый массив…
Вилириан издал тихое рычание.
— Да-да. Так вот, Чора пишет, что пришёл к нему с утра в гости юноша — вылитый ты, только глаза серые. И с порога назвался Ройтом из дома Айнхейн.
Виль схватился за волосы.
— Да, понимаю. Если он по возвращению в Ван-Елдэр пойдёт на аспирантуру, заставлю его писать триста раз «инкогнито», «киднеппинг» и «шантаж». Но, действительно, он всем подряд представляется своим настоящим именем. Что до всего прочего, то Ройт цел, здоров, сыт, нашёл себе какого-то деревенского товарища. Сейчас Чора тянет время, показывая им свою коллекцию мхов. К слову, выставил мне счёт за эссенцию, которую потратил, отправляя письмо. Главное: у Ройта есть серьёзные проблемы с местными бандами, он их обидел. К счастью, они не знают, что это Ройт.
— Я залью его эссенцией по уши, если захочет, — отрубил Вилириан. — Он может ему как-то помочь?
Эрд пожал плечами.
— Чора уже немолод, живёт тихой семейной жизнью, и, насколько я понимаю, вполне доволен ею. Но — он истинный Алый, и, к тому же, бывший профессор Академии. Полагаю, дом Чоры можно штурмовать целой армией из местных головорезов, и ни один из них даже не войдёт в ворота.
Вилириан прошёлся по комнате, выглянул в окно.
Сейчас облака шли ниже девяносто третьего этажа, на котором располагался кабинет Вилириана, и солнце ярко освещало верхушки башен других родов и кланов, словно плывущих в облачном море. Этот покров отсекал неважное от важного; есть те, кто имеет действительное влияние на мир — и те, кто смотрят вверх, на серую пелену. Но сейчас самое важное происходило на земле, под облаками.
— Может он задержать Ройта у себя до того момента, как к ним придёт Лексина?
— Думаю, может; станет ли, вопрос?.. К слову, какую Шоннур дал инструкцию Хмурой Лисе?
— Найти Ройта, сопроводить его в Хытыр-Кымылан… а, штиль!
— Именно. Возможно, испуганный и голодный Ройт согласился бы следовать её приказам, но, судя по всему, он полагает, что справляется и сам. Вероятно, так и есть. Я бы на твоём месте отозвал Лексину… или просто попросил её приглядывать за Ройтом.
— Эрд, ты же понимаешь, что Рессам не перебросил вместе с Лексиной двухалдовый лист для почтового массива. У неё есть три одноразовых сигнальника, которые означают «Ройт в порядке», «Ройт умер» и «нужно подкрепление». Так, ты говоришь, они ещё в доме у Чоры? — пробормотал Виль; не садясь за стол, он быстро писал на листе бумаги размашистые, косые строки.
— Ага, именно сейчас, — Эрд подошёл к книжному стеллажу, провёл пальцами по корешкам.
— Штиль!
— Что? — Эрд уронил томик «Падение в Величие — наставление Государю» на ковёр.
— Перо сломал, — Вилириан скомкал письмо, бросил в угол. — Надо помягче с ним, помягче…
Вилириан закончил писать, промокнул лист и сложил его вчетверо. Распахнул соседнюю с кабинетом комнатку — почти всю ей занимала широкая столешница почтового массива. Его полированный металл, исчерченный линиями плетения, сверкал в лучах солнца, пробивавшегося через толстое стекло круглого, покрытого
