и удары посоха Эджертона, и даже ослепляющее излучение Кохинура. И не просто отразить, но и частично перенаправить губительную силу бриллианта на его владельца. Но двадцать гигантов, двадцать высокоуровневых магов, ударили в спину императору.
Силы были слишком не равны. Поняв, что ему не удастся, не то что убить англичанина, но даже просто нанести ему хоть какой-либо ущерб, Хосе Второй принял решение досадить Эджертону иначе — уничтожить зеркало. Он знал одно заклятие, которому это под силу. Нужно было лишь выкроить немного времени, чтобы начитать необходимое заклинание. Всего ничего — секунд пятнадцать-двадцать. Может, даже меньше.
Герцог Эджертон выпустил испепеляющий луч Кохинура прямо в Хосе Второго. Тот успел прикрыться Зеркалом Монтесумы. Часть энергии бриллианта вернулась к герцогу и обожгла его, но он усилил накал, начитав нужное заклятие. Эджертон должен был завязать на себя все силы зеркала, и у него это получилось — два Великих артефакта начали противостояние. Бриллиант Кохинур против Зеркала Монтесумы. Супер-атака против супер-защиты. Казалось, воздух вокруг заискрился и затрещал от того напряжения, что возникло в воздухе.
Все силы Великого тлатоани уходили на то, чтобы удержать зеркало. Он три раза сбивался, и три раза заново начинал начитывать нужное заклинание. Осталось совсем немного, буквально одно предложение и…
Двадцать ослепляющих лучей из двадцати посохов блестящих гигантов сошлись в одной точке — на спине Хосе Второго. Раздался оглушающий хлопок, император Ацтлана дёрнулся, зашатался и упал на лёд, практически полностью выжженный изнутри. Рядом с ним упал его Великий артефакт.
Герцог Эджертон не спеша подошёл к тому месту, где раньше стоял император Ацтлана, поднял со льда золотой шлем в виде головы ягуара, рассмотрел его, усмехнулся и отбросил в сторону. Затем поднял опалённый плащ Хосе и аккуратно, стараясь не прикасаться к артефакту голыми руками, при помощи плаща поднял его со льда. Англичанин какое-то время молча рассматривал Зеркало Монтесумы, затем полностью завернул его в плащ, усмехнулся и сказал:
— Минус один.
Глава 21
— Вот такая штука! — произнёс Вильгельм Пятый, демонстрируя нам всем обломок боевого посоха с крупным бриллиантом в навершии.
Из всех присутствующих в кабинете кесаря, лишь один Александр Петрович смотрел на этот посох довольно равнодушно — явно видел его не впервые. Мы же с бабушкой, Хуссейн и Дана разглядывали оружие с огромным интересом.
— Это часть посоха, какими были вооружены все воины Эджертона во время сражения с армией Ацтлана, — пояснил император.
— Как он у Вас оказался? — поинтересовался Хуссейн.
— Некоторые мексиканские маги, те, кто на момент начала боя стоял не на льду, смогли дать хоть какой-то отпор англичанам, — ответил Вильгельм. — Но силы были настолько неравны, что после того, как погиб Хосе, находившиеся на берегу мексиканцы стали уходить. Но кое-кто ушёл не с пустыми руками. Генерал Суарес — один из самых приближённых к Хосе военачальников, смог кое-что с собой прихватить. Он каким-то чудом убил вражеского воина, сломав при этом его посох, а после бежал вместе с частью посоха. Суарес был у меня вместе с Хосе, когда тот навещал меня в последний раз, и генерал знал, что мы готовимся к войне с Британией, поэтому сразу же доставил этот посох мне.
— Ты сказал, что этот мексиканский генерал победил воина Гарри каким-то чудом, — бабушка. — Эти воины настолько сильны?
— Их сила, судя по словам Суареса, в какой-то невероятной слаженности действий, — ответил император. — И ещё в этих посохах, конечно. Генерал сказал, что они обладают каким-то запредельным уровнем наносимого урона. И уже почти сутки лучшие артефакторы Империи и России изучают этот посох, точнее, его камень, но пока так и не разгадали его тайну.
— Не разгадали, — подтвердил Романов. — А очень хотелось бы, чтобы разработать и изготовить амулеты, защищающие от их убойного воздействия.
— Похож на Кохинур, — заметила бабушка.
— Полная его копия, — подтвердил Романов. — И, похоже, по характеристикам недалеко от него ушёл. Как Эджертон смог создать столько копий своего Великого артефакта — ума не приложу.
— Гарри всегда был лучшим в артефакторике, — заметила бабушка.
— Да, — подтвердил Вильгельм Пятый. — Это стоит признать. Гарри, вообще, молодец, мы его сильно недооценили.
— Молодец — не то слово, — мрачно произнёс Романов. — Он за один день полностью поменял весь расклад сил: разгромил Ацтлан, показав всему миру свою армию, и вывел войска с Тайваня. Китай сразу же заявил, что претензий к Британии у него больше нет, а все остальные просто испугались.
— И вся наша антибританская коалиция сократилась до четырёх стран, — подытожил Хусейн.
— Формально до пяти, — возразил Вильгельм Пятый. — Выжившие маги Ацтлана хотят отомстить за Хосе. Официально власть в Ацтлане до выборов нового императора перешла к военной хунте под руководством генерала Суареса. И Суарес уже заявил, что Ацтлан будет продолжать войну с Британией до победного конца.
— А ему есть кем воевать? — спросил Хуссейн.
— У них сталось достаточно боевых магов, и среди них есть сильные. Генерал заявляет, что отомстить за Хосе — главная задача и святая обязанность его лично и всех выживших магов Ацтлана. Они просят принять их помощь в предстоящем сражении и обещают драться до последней капли крови за честь своего погибшего императора.
— Им сейчас надо запасы своей крови сильно не транжирить, — заметила бабушка. — Британию мы, надеюсь, всё же одолеем, и это будет большая помощь Суаресу в удержании под Ацтланом всей Северной Америки…
Бабушка сделала паузу, а Романов многозначительно приподнял вверх большой палец правой руки, словно хотел что-то сказать.
— Всей Северной Америки, кроме Аляски, — улыбнувшись, исправилась княгиня Белозерская. — Но вот на юге у них будут большие проблемы. Боливарианская республика не упустит такого шикарного шанса добить Ацтлан и навсегда избавиться от агрессивного соседа.
— И я понимаю боливарианцев. Такой сосед — это просто ужас. Поэтому я уверен, что Ацтлан теперь долго не протянет, — заметил кесарь и обратился к Вильгельму Пятому. — А Вы что думаете по этому поводу, Ваше Величество?
— Проблемы мексиканцев императора Священной римской империи не волнуют, — ответил немец и закрыл тему политической обстановки в Америке.
— Но в коалицию мы их примем, — сказал Хуссейн.
— Не откажемся, — согласился Романов. — Учитывая, что наша — значительно поредела. И ещё неизвестно, кто теперь примкнёт к
