Пролог. ЯРМАРКА
Второй день шумела ежегодная ярмарка. Широко раскинулась она на берегу залива, много шатров с товарами поставили торговцы, ещё больше — просто с телег торговали. Из-за моря привезли ткани, инструменты железные, припасы разные, приправы, фрукты да овощи, что не росли в местных землях. И многое другое, чего не достать в Пригорном княжестве — не вырастить, не поймать, не выкопать.
А взамен покупали шкуры зверя пушного да каменья самоцветные, в горах добытые — ими славилось княжество, издалека приезжали купцы ради меха да каменьев, потому что знали — хорошую прибыль получат за них.
У покупателей и торговцев попроще — свой резон, своя выгода. Продавали и покупали то, что местные ремесленники делали. Горшки глиняные, одежду домотканую, дудки да свистульки, калачи да баранки. Много чего можно было на той ярмарке найти, на любой товар и цену свой покупатель найдётся.
А чуть в сторонке от торговцев — другое развлечение. Карусели крутятся, медведь пляшет, скоморохи народ веселят. Все рады от работы отдохнуть, на веселье полюбоваться, медяк скоморохам бросить.
Ратник Горислав объезжал ярмарку, с улыбкой глядя на веселящийся народ. Сам он здесь находился не для развлечения или покупок — приказ старосты исполнял, за порядком следил. Чтоб если где драка какая — растащить драчунов, пригрозив запереть в холодной, а коли кто на обман пожалуется, разобраться, и если есть вина — отправлять таких на суд Велиграда, старосты местного. На землях его селения ярмарка расположилась — ему и отвечать за то, чтобы по чести всё было.
Пока всё было спокойно, если можно так назвать шум и гам ярмарки. Торговцы старались завлечь покупателей, перекрикивая друг друга:
— Ложки деревянные, плошки расписные!
— Гуси! Гуси! Самые жирные, покупайте, не пожалеете.
— А вот кому сапоги! Наденешь — тридцать лет проносишь!
— Пряники печатные! Вкуснее и князь не едал!
— Драконьи яйца! А вот диковина! Настоящие драконьи яйца!
Услышав последние слова, Горислав нахмурился и направил коня на голос. Кто ж это решил так народ задурить? Всем известно, драконы свои яйца охраняют как зеницу ока. Стало быть, врёт зазывала. Приструнить нужно. А коли не врёт — таких бед навлечь может, что уж лучше бы врал.
Подъезжая к телеге, на которой расположился незадачливый торговец, ратник услышал громкий смех.
— И кого ж ты надурить-то решил, а? — высокий парень из толпы насмехался над щуплым мужичком средних лет в ярко-синем кафтане, суетившимся рядом с телегой, в которой, на соломе, были разложены серые валуны. — Камней насобирал да людям головы морочишь. Совсем дурак — булыжники за драконьи яйца выдавать!
— Яйца это! Настоящие! — огрызался мужичок, зверем глядя на парня. — Да ты хоть знаешь, чего мне стоило в гнездовище драконов пробраться, да вынести их? Сам-то только здесь храбрый, а там-то, поди, в штаны наложил бы!
— Велика храбрость — камни на ярмарку привезти. Да я тебе таких полный воз за полчаса наберу возле реки. И по дюжине за медяшку отдам. А ты сколько просишь, а?
— Золотой! За каждое! Это настоящие яйца драконов! — пыжился мужичок, но толпа, становящаяся всё больше, лишь смеялась над каждым его словом.
Слышались выкрики: «Вот ведь выдумщик!» — «Да я над скоморохами так не смеялся!» — «По золотому за булыжник — экий торговец хваткий!»
Окончательно выведенный из себя насмешками толпы, торговец в сердцах схватил один из камней, крякнув, приподнял над головой — толпа отшатнулась, не швырнул бы сгоряча в насмешников, — и со всего размаху кинул об землю.
— Вот! Видели? Все видели?! Яйца то драконьи. Настоящие.
Народ, замерев, уставился на осколки скорлупы и растёкшуюся жижу, в которой трепыхалось крохотное, с пол-ладони, розовое существо с малюсенькими лапками и хвостом.
— Видели?! — торжествовал торговец. — Настоящие драконьи яйца! По золотому за штуку. Нет, по два золотых! Такой диковины нигде не сыщешь.
— Безумец, ты что делаешь?! — очнулся Горислав. — Да ты хоть понимаешь, что натворил? Какую беду на землю нашу навлёк? И что драконы с нами сделают за детей своих?!
Толпа шарахнулась, стараясь отодвинуться от телеги, осознав слова ратника. Но сзади напирали новые люди, пытаясь увидеть, что происходит, почему народ, только что хохотавший, вдруг испуганно притих. Людское кольцо вокруг телеги всё увеличивалось.
— Да не найдут они нас! Откуда ж им знать, кто их яйца забрал да куда унёс. Я ж скрытно, — торговец сбавил пыл, оглядывая насторожившийся народ. — Ладно, по пять серебряных за яйцо. Больше не уступлю.
— Ты что, и правда безумец? — нахмурился Горислав. — Быстро свёртывай торговлю и вези яйца туда, откуда взял. И не возвращайся сюда больше никогда.
— Да как же я их отвезу-то? — растерялся мужичок. — Кто ж меня туда пустит теперь? Они ж, поди, уже хватились, и…
— Драконы! — послышался чей-то крик вдали, а потом уже ближе: — Драконы летят!
— Нашли! — ахнул кто-то в толпе. — Теперь всех нас убьют!
— Нас всех пожгут! Из-за него! Бежим! Спасайтесь! Горим! — толпа взорвалась криками.
Паника, как огонь сухую траву в жаркое лето, мгновенно охватила людей. С криками, они попытались бежать, но слишком много их столпилось в одном месте. Началась давка, кто-то упал, кто-то перевернул ближайшие лотки. Те, кто был дальше, услышав крики и заразившись паникой, кинулись врассыпную, бросая вещи, давя и топча чужой товар, а порой и упавших людей.
— Стойте! Не бегите! — кричал Горислав, пытаясь хоть как-то остановить начавшееся безумие, но тщетно. Его самого чудом не снесли вместе с конём. Поняв, что сделать уже ничего невозможно, он лишь успел подхватить к себе в седло какого-то мальчонку и позволил коню самому искать дорогу в бегущей толпе.
Торговца он из виду потерял. Когда, вместе с толпой, его вынесло к реке, огибающей ярморочное поле, и стало свободнее, Горислав спустил парнишку на землю — теперь опасности быть растоптанным уже не было, — и, развернув коня, попытался вернуться туда, где всё началось, и найти того злосчастного торговца.
И едва не ахнул, увидев, что над тем, что совсем недавно было весёлой ярмаркой, мечутся пятеро огромных, как ему показалось, соломенно-жёлтых драконов. Они парили совсем низко, едва не задевая лапами крыши уцелевших шатров, словно бы что-то высматривая внизу. И даже глупец понял бы, что именно.
Ратник приподнялся в стременах, с ужасом глядя на то, что оставили после себя разбегающиеся люди. За какие-то минуты объятая паникой толпа смела шатры и прилавки, перевернула телеги, растоптала товары, но, что страшнее всего — тут и там лежали тела людей, раненых или уже мёртвых, неизвестно.
