слова ее прозвучали двусмысленно. Но он не стал острить попусту.
— Если так, то иди, ответь, — сказал он мне. — Ну и потом на посошок. И продолжим рабочий день.
Я вышел в приемную, взял лежащую на столе телефонную трубку:
— Слушаю.
— Добрый день, Артемий Тимофеевич.
Такой знакомый голос, одновременно радушный и властный. Кто же это?.. Память моя натужно заворочалась… но голос сам четко все расставил по местам:
— Это Владислав Ильич. Как съездили в Туркмению? Набрались впечатлений?
— Да. Думаю, хватит надолго.
Конечно, я мигом сообразил, что КГБ-шник так ненавязчиво подчеркнул свою осведомленность. Большой брат все видит, все знает…
— И прекрасно. Необходимо увидеться по нашим делам. Сможете?
— Где, когда?
— Там же, в Черемушках. Если можно, то сегодня. Мы вас ждем.
«Мы» — это кто?.. — завертелся во мне вопрос, который я, конечно, не задал. Ответил четко, по-служебному:
— Хорошо. До встречи.
— Ждем, — с удовлетворением повторил чекист и отключился.
Он был явно доволен моей понятливостью и оперативностью.
«Посошок» я решил не упускать. И темнить перед главным не стал. Сказал, как есть. Тот ничуть не удивился и всецело одобрил это:
— Ты говоришь, политический детектив?.. Слушай, отличное поле для работы! Мне, знаешь, самому хотелось в свое время… Правда, не прямо уж политический, а такой, знаешь, — он мечтательно пошевелил пальцами, — типа научно-технического! Вот представь: молодой талантливый ученый делает открытие большого военного значения. Скажем, боевое отравляющее вещество. И вдруг он погибает при невыясненных обстоятельствах. Можно подумать все, что угодно. И вот начинается следствие. И начинают вскрываться неожиданные вещи… Шикарный сюжет!
По мере того, как он говорил, и лицо его приобретало давно им позабытое романтическое выражение. Хотел, но не сбылось! Пока был молод, такой сюжет не пропустили бы, а когда времена изменились, стало не до того… Впрочем, это не главное.
— Ты представляешь, какой это будет аргумент в нашу пользу? Если ты сделаешь хорошую вещь, я рекомендую тебя в это кресло, — он похлопал по солидному дубовому подлокотнику, — а КГБ поддержит, то против этого крыть будет нечем. Согласен?
— Совершенно.
— Ну вот давай за это и выпьем!
Мы запрокинули по финальной рюмке, и я отправился в Черемушки, по пути гадая, кто же эти «мы», что ждут меня. Неужто Наталья?.. Нет, ровно никаких жизненных перспектив я с ней не связывал, но увидеть ее был бы не прочь. Чисто по-писательски. Прогнать через авторскую настройку ее внешность, манеры, умение говорить… Все это было бы вполне кстати.
Однако, «мы» — так Владислав Ильич назвал себя. На конспиративной квартире он был один. Впрочем, допускаю, что вначале был еще кто-то, да ушел… Ну да это неважно.
Куратор угостил меня солидно и скромно: умело заваренным отличным чаем. Сахар, лимон, бутерброды, печенье. Разумеется, никакого спиртного. Из вежливости порасспросив о Туркмении, чекист перешел к главному.
— Вот что, Артемий Тимофеевич! Вы разумеется, не забыли наш разговор…
— Разумеется, нет.
— Не сомневался. Пожалуй, пришло время поговорить детально.
Нетрудно было понять, что в эти дни где-то в неведомых мне недрах Комитета решался вопрос: какую тематику доверить начинающему автору. Так, чтобы это захватило широкие массы, но не раскрыло государственные тайны. Речь Владислава Ильича, надо полагать, суммировала итоги дискуссии:
— Так вот, Артемий Тимофеевич. Как вы посмотрите на следующее…
Он не говорил совсем уж прямо, тем более не называл никаких имен-фамилий и даже должностей. Но можно было не сомневаться, что кого-то сверху очень беспокоила мысль про еще доживающих свой век неузнанными, избежавших заслуженного наказания изменников времен войны. Причем волновали руководство не бывшие полицаи, власовцы, служащие зондеркоманд и тому подобная шушера. Они, конечно, есть, их не собираются забыть, простить, их ищут. Терпеливо, кропотливо, на них есть досье, и их находят и карают каждый год. Но с точки зрения литературы или кинематографа них нет ничего интересного. Серые, одиозные личности, навсегда обосравшиеся от страха расплаты (Владислав Ильич, естественно, так не говорил, это я так образно додумал). Речь о других. О настоящих агентах-нелегалах, когда-то заброшенных в Советский Союз или завербованных на месте и имеющих те или иные спецзадания…
Тут комитетчик значительно посмотрел на меня.
Мне стало реально интересно!
— А что… неужели такие еще есть?
Он сделал паузу перед тем, как ответить:
— Есть.
— Русские?.. Или даже немцы есть?
Он чуть обозначил усмешку:
— Могут быть. Это, как правило, прибалтийские немцы. Они могут выдавать себя за русских, эстонцев, латышей…
Владислав Ильич говорил, а меня все больше захватывало это. Были такие вот агенты, сумевшие легализоваться в советской реальности. У нашей контрразведки имелись какие-то смутные сведения: должен быть такой! Но кто он конкретно, где он?.. Вот на это ответов не было. А иной раз нет до сих пор. Но кто-то знает про этих людей — в западных спецслужбах, разумеется. И не оставляет мысли выйти с ними на связь.
— Можно допустить, что кто-то так и помер нераскрытым и не дождавшимся связи? — стал умничать я, мгновенно вспомнив сюжет фильма «Ошибка резидента».
— Вполне, — спокойно сказал чекист. — Ведь тридцать лет прошло.
— Немало, — согласился я.
— Но и не настолько много, чтобы все это исчезло. Тема актуальная.
Я понимающе покивал.
— Значит, вокруг этой идеи надо завернуть захватывающий сюжет?
— Именно, — вот тут мой собеседник улыбнулся пошире.
— Хм… — в азарте я крепко поскреб затылок. — Интересная задача. Очень даже интересная!
— Я рад, что мы друг друга поняли, — он встал, я тоже. — Сколько времени вам нужно на разработку плана книги?
— За неделю должен справиться.
В течение полсекунды он что-то прикинул.
— Добро, — был ответ. — Ровно через неделю я жду
