аккаунты в облачных хранилищах, но мы ничего не нашли. Ни записей, ни электронных носителей. Никаких суперсекретных запароленных папок.
– Зачем вам искать данные, если я могу просто спросить у него? – непонимающе приподняла брови Харрис.
– Пока рано. Компромат помог бы нам, но этой информации уже года два, если не больше, и всё могло устареть. Мы не знаем, что именно у него есть. Старые связи Годфри мог порвать, если имел хоть какое-то представление о том, что именно было на него собрано. Самое главное для нас сейчас – найти убийцу Карен, и, если они будут связаны напрямую – тогда уже можно будет его прижать. И уже потом – допинать всем тем, что собрал Лукас.
Хлоя задумчиво кивнула. Это было логично – действительно, никто не знал, что именно удалось найти её подопечному. Годфри и правда мог избавиться от всего, что было известно сыну – придумать другие схемы, найти других посредников. Связать старые преступления с убийством Карен было довольно сложно, сейчас полиции было нужно найти связь – и уже потом добивать свою жертву доказательствами других преступлений. Не было смысла шантажировать Эосфора устаревшими, вероятно, данными. Он мог бы понять, что всё это было собрано его сыном, что они с ним – не те, за кого себя выдают.
То есть – тьфу, прозвучало, как в плохом шпионском фильме. Естественно, Эосфор-старший знал, кто они такие – Лукас был его сыном, и наверняка Аманда навела справки о Харрис и её семье. Может, и о ближайшем окружении тоже – тогда задерживаться, стоя тут с Джеком, не стоило. Наглость – второе счастье, конечно, но что, если их всё же раскроют? Её пока что могут просто выгнать, а вот её пациента, скорее всего, ждёт страшное будущее.
– Ладно, – наконец, сказала она. – Буду просто заниматься своим делом. Как обычно.
– Мы будем держать тебя в курсе, – пообещал Гонзалес, притягивая её к себе через сумку, что висела у него на плече. Где-то вдалеке раздался протяжный автомобильный гудок. Джек улыбнулся. – Ну, всё. Меня зовут. Удачи тебе, заяц, – он всё-таки застегнул молнию, подхватил штатив и зашагал по аллее к воротам, где всё ещё стояли машины. Снова кто-то загудел, и Гонзалес помахал рукой, ускоряя шаг.
Хлоя выдохнула, опуская веки. Подняла лицо, позволяя ветру обдувать его, будто надеялась, что он сможет вытолкнуть из её головы все тревожные мысли. Но долго так стоять было нельзя, её ждал Лукас, её ждали обычные обязанности врача, ещё одно интервью – а может, Годфри просто отмазался, увидев, что больной сын что-то говорит своему доктору? – ещё ужин, вечерние процедуры, бумажная работа, душ…
– Всё в порядке? – раздалось позади неё. Харрис вздрогнула, резко открыла глаза, обернулась. Сзади стояла Аманда – и по коже у девушки прошёл холодок, когда она поняла, что не знает, сколько сестра Лукаса так простояла. Она была на крыльце, вполне могла приоткрыть дверь и подслушивать их разговор из коридора. Эосфор-старшая всегда выглядела недружелюбно – словно ещё одна секунда, и она достанет пистолет, чтобы пристрелить всех, кого увидит.
– Ох, – Хлоя почувствовала, что в горле у неё пересохло. Дверь позади Аманды открылась, из дома выскочила Джорджина с графином воды и двумя стаканами – Харрис смутно вспомнила, как девочка забегала домой пару минут назад, когда они с Джеком только начали обсуждать убийство её мачехи. – Да, да, всё хорошо, – солгала она, с трудом отводя взгляд от воды. – Всё отлично.
– Этот журналист надоедал вам? – Эосфор очень знакомо приподняла бровь и прищурилась. Хлоя едва не поморщилась, увидев это.
– Нет, просто пытался… – ну же, Хлоя, давай, придумай что-нибудь! – Пригласить пообедать, – выкрутилась она. Может, конечно, это была не очень удачная ложь, но Аманда заметно расслабилась. В конце концов, полицейских в штате много – даже если Джека сюда больше не пустят, вполне может поехать его жена, или кто-то ещё из их общих знакомых. Всё было под контролем. Она ещё ничего не испортила. – Хвалил мои навыки модели, – прибавила девушка, как можно искреннее и веселее улыбаясь. Лоб Аманды разгладился, она даже едва заметно дёрнула уголком губ.
– Ах, да. Что же, такое бывает на каждом шагу в этом доме, – почти тепло, снисходительно заметила Эосфор. – Насчёт этого – отец просил передать вам его благодарность, – еле уловимое движение челюстью – Хлоя знала этот симптом, Аманде не хотелось хвалить её, но нарушить приказ Годфри она не осмеливалась.
– О, не стоит, я… – начала было она, но Эосфор не дала ей договорить:
– Он очень рад, что вы справились. И он хотел вас попросить и дальше принимать участие в беседах с прессой.
– Дальше?..
– Скоро Рождество, доктор Харрис, – по лицу Аманды не казалось, будто она этому уж очень рада – и даже печали или отвращения не было заметно. Как будто Рождество было для неё политическим событием, рекламным, а не поводом порадоваться. – Почти на каждый день в течение следующих недель до праздника у нас назначены интервью, здесь пройдут съёмки нескольких передач, обязательно будет фотосессия на календари и для благотворительных фондов. Мы искренне надеемся на вашу помощь, – она не отрывала от Хлои мертвенно-неподвижного, холодного взгляда – от этого было физически неуютно. Аманда была темнокожей, и по опыту общения Харрис знала – от таких людей веяло каким-то особым теплом. Никакого расизма, чистая психология: тёмная кожа в сознании человека всегда ассоциировалась с ярким солнцем, а значит, её обладатель будто был от природы «теплее». Но эта дочь Годфри была другой: чёрные глаза казались замёрзшими угольками, а от особенно тёмных рук и губ веяло холодом. Хлоя на автомате кивнула, соглашаясь заранее со всем, что ей могли сказать – отказываться было бы странно и глупо, да к тому же – опасно. Если она откажется, её могут отослать на праздники к семье, и Лукас останется совсем один в этом Аду – такого Харрис допустить не могла.
– Хорошо, я понимаю. Конечно, – девушка старалась говорить в обычном темпе, чтобы не выдать свою напряжённость. Аманда скользнула по ней взглядом и наконец отвела его. Улыбнулась шире – странно, но улыбка ей не шла. Это будто был другой человек – как лицо могли менять очки и причёска, так же меняла её образ и улыбка. Она была отрепетированной, но, похоже, приоткрывала завесу прошлого Аманды. Такой она была до того, как превратилась в цепную собаку для собственного отца. Её даже становилось немного жалко – конечно, если забыть о том, что она сделала с родным братом в подвале этого дома.
– Мы
