в предвкушении променада бил передними копытами.
– К сожалению, только Унтер дружелюбно согласился составить нам компанию.
Данте лукаво подмигнул свирепому чудищу и потрепал его по волнистому загривку. Затем, без предупреждения взял Айвен под руки и усадил прямо перед собой. На его плечах покоился, невесть откуда возникший, широкий, меховой плащ и он заботливо укрыл его полами девушку, обволакивая своим теплом.
– Держись крепче. Унтер молод и горяч, к тому же обожает быстрый бег.
– Куда мы поедем?
– Куда-нибудь подальше от дома, – с ноткой таинственности ответил Данте, пришпорив жеребца.
Вопреки ожиданиям девушки, Данталиан не поехал в сторону Санры, а свернул с дороги на тихую, безлюдную тропу, ведущую вниз по склону к озеру. Земля в этих местах уже полностью очистилась от снега и через прошлогоднюю листву начала пробиваться первая зелень. В густом подлеске весело щебетали птицы, радуясь приходу тепла. Айвен расслабилась и наслаждалась прогулкой.
– Что это за праздник Возрождения жизни, к чему так тщательно готовятся в замке? – Начала волнующий ее разговор девушка.
– Первый день месяца лиах. Мы верим, что именно в этот день богиня Сайя освобождает от зимних оков все живое. Возвращает Мист свет, тепло, дарит любовь и божественную благодать на рождение новой жизни.
– Твоя мама полагает, что в этот день вы с Фрейей полюбите друг друга?
Данте хмыкнул.
– Мама склонна верить всяким бредням, а это и есть самая настоящая чепуха, потому что я никогда не полюблю Фрейю. Ни сегодня, ни завтра, ни в день Возрождения жизни, никогда. Причем, сама Фрейя всецело разделяет мои убеждения. Ее следовало давно отослать домой, но мама надеется на… чудо.
– Я думаю, Фрейя оскорбится, если ваша помолвка не состоится. Нужно сказать ей об этом до церемонии.
– Помолвка состоится. Разве я могу лишить гостей незабываемых впечатлений? Всем будет, на что посмотреть. Я умею удивлять.
Данте сардонически рассмеялся.
– Нельзя быть таким жестоким. – с сожалением прошептала, Айвен.
– Она знала исход с самого начала и если уж будет горевать, то недолго, поверь. Я милосерден к ней больше, чем все ее остальные вместе взятые родственнички.
– Тогда я совсем ничего не понимаю. Какая-то несуразица.
Данте не ответил, лишь улыбнулся ей краешком губ. Айвен чувствовала, что он что-то умалчивает, а может просто не хочет об этом говорить. Поддавшись необъяснимому желанию, она нежно прикоснулась пальчиками к его глазам, спустилась вниз по гладкой щеке до мягких, полных губ и обвела их контур. Словно очнувшись и осознав, что делает что-то непозволительное, быстро одернула руку и спрятала ее на груди. Щеки же загорелись от стыда.
– Прости меня, – смущенно прошептала она.
– И ты прости меня, – глухо отозвался юноша.
Он плотнее прижал ее к себе и пришпорил ландина, подавая ему сигнал перейти на трусцу.
Вряд ли Данте понимал, за что на самом деле извинилась Айвен. Она и сама этого не понимала, но точно не за то, что позволила себе этот безобидный и немного фривольный поступок. Девушка не могла объяснить себе, почему рядом с этим юношей она постоянно чувствует сожаление и какую-то тянущую тоску в груди.
Ее спутник, напротив, приносил свои извинения вполне осознанно, но не за то, что позволил ей столь интимные прикосновения. Данте жаждал именно их. Он извинялся за то, на что еще вчера решился и собирался сделать с Айвен. Без ее согласия.
Девушка больше не пыталась заговорить с ним. Он тоже молчал, наслаждаясь пьянящим запахом ее волос. Данте не хотел возвращаться, но Амиран поднялся высоко над головой, а значит в замке их отсутствие успели заметить. Он развернул Унтера и направил его в сторону гранитной цитадели.
– Пора возвращаться, – коротко бросил он.
На подъезде Айвен заметила, тянущиеся по дороге бесчисленные обозы и вопросительно посмотрела на Данте.
– Начинают прибывать гости, – пояснил ее спутник. – Скоро все свободные комнаты замка будут заполнены знатью со всех тринадцати концов. Такое событие никто не захочет пропускать.
Айвен поежилась, словно от холода.
– Праздник Возрождения жизни всегда отмечается с таким размахом?
– Нет. Просто в этом году он особенный.
– Из-за тебя и Фрейи?
Данте громко рассмеялся.
– Ты так часто вспоминаешь мою невесту, что мне в пору задуматься. А может мне жениться на тебе?
Айвен отстранилась от него, пряча густой румянец на щеках.
– Мое сердце не свободно.
–Только не говори, что его украл Галариан! Я этого не переживу! – Данте разразился громких хохотом. – Он до отвращения скучен!
– Нет, не он…
– Тогда кто? – Допытывался повеселевший принц.
– Никто…
– Эх, Айвен, Айвен. И где же сейчас твой «никто»?
– Не знаю…
– Он действительно никто, раз позволяет мне обнимать тебя, как любимую.
Они въехали во внутренний двор. У самых ступеней юноша спешился, а затем помог девушке выбраться из седла.
– Спасибо за незабываемую прогулку. Не знаю, как ты, а я прекрасно провел время.
Он довольно улыбался, а Айвен почему-то хотелось еще немного побыть с ним наедине.
– Когда же ты запросишь вторую часть платы? – Несмело спросила она.
– Сгораешь от желания снова очутиться в моих объятиях? Может идея с нашей женитьбой не так уж плоха? – Нахально наградил ее встречными вопросами Данте.
– Ты…, да ты… просто невыносим!
Она топнула крохотной ножкой от возмущения и сжала кулачки. Развернулась на носочках и с прытью молодой лани скрылась за главными дверьми замка. Данталиан отправил ее в спину воздушный поцелуй. Никогда еще он не чувствовал себя настолько счастливым. Дразнить Айвен было одно удовольствие.
– Что так развеселило молодого господина? – Послышался рядом грубый голос предводителя королевской стражи.
Данте повернул к нему свое улыбающееся лицо.
– Радуюсь хорошей погоде, старина Вэл.
– Очарованы аннерийкой?
– Разве я могу? – Осадил того ответным вопросом принц в мгновение ока убрал улыбку с лица и смерив Вэла Энда привычным, презрительным взглядом. – Занимайтесь своими делами.
Отведя Унтера в стойло, он направился прямиком в плотницкую мастерскую. Сегодня ему больше никого не хотелось видеть и как никогда, хотелось творить. Он по привычке пропустил обед, следом и ужин, полностью увлеченный своим занятием, и поднялся в покои далеко за полночь.
***
Много позже в комнатах короля.
– Что думает по поводу аннерийки достопочтенный магистр Мариус, Мойра? Ему удалось отыскать нужное нам в летописях?
– Мариус разделяет
