какое-то время молчал, соображая, что ответить. После чего спросил:
– Что бы ты сделал на месте моего отца? Неужели бросил бы товарища погибать, лишь бы не попортить его драгоценное тело?
– Я? – и без того красная морда Тарама кажется покраснела еще больше. В огромных кулаках захрустела галька.
– А как ты так вовремя оказался в лесу? – поспешил я в свою очередь сменить тему разговора.
– В каком лесу? – сбитый с толку собеседник непонимающе уставился на меня.
– Здесь, – мой палец указал в сторону опушки. – Я, кстати, благодарен тебе за то, что окоротил этих наглых парней.
– А-а, ты про это. Так Фликстр еще вчера предлагал мне выманить тебя в лес, чтобы ты показал, как охотится летун, и отобрать зверя. А я-то сразу, как только тебя увидел, понял, что ты сын Стика. Стик конечно в кости шире, но на лицо ты вылитый отец. Да и пришел вместе с толстяком Гоатом. А Гоат из одного селения со Стиком. В общем-то, поэтому и взъелся на тебя поначалу. Но когда этот болотный прохиндей пристал со своим предложением, до меня дошло, что ты-то никаким боком к моему увечью не причастен, – Тарам снова продемонстрировал обрубок. – А Фликстеру я сразу ответил, что если еще раз обратится ко мне с подобным предложением, то будет всю жизнь жалеть об этом.
Увидев утром, как компания этих болотных хитов выходит из ворот, подумал, что они возвращаются в свои края. Но потом удивился, что рудодобытчики отправились налегке, и решил задать пару вопросов парню, несшему ночной караул у южных ворот. От него-то и узнал, что незадолго до ватаги Фликстра торжище покинул ты со своим зверем. Вот и решил пройтись, посмотреть.
– А летун твой настоящим стахом оказался, – после небольшой паузы продолжил стор. – Видел я однажды селение, через которое прошли гонимые степняками стахи. Все жители были парализованы ядом и развешены по деревьям. Вероятно, твари всегда так оставляют свои жертвы, когда не успевают сожрать сразу.
– Мизгирь никого раньше не подвешивал. Да и охотились мы в основном на древов. Честно говоря, я даже сомневался, сможет ли он напасть на стора, если случится такая необходимость. Слишком уж дружелюбен летун к нашим односельчанам. А с детворой так и вообще любит возиться, пожалуй, даже больше, чем охотиться. А после вчерашнего обморока, что произошел с ним, когда нас окружили торговцы, мои сомнения в его бойцовских качествах только усилились.
Мы просидели на берегу почти до полудня. Тарам расспрашивал о том, как сложилась жизнь у отца. Удивлялся моей потери памяти после укуса водяного стаха. Не понимал решения привести пойманного летуна в селение. Неопределенно хмыкал, когда я рассказывал о некоторых своих нововведениях. Но явная заинтересованность на лице старого воина проявилась после того, когда я упомянул о планах поимки и приручении других летунов с последующим воспитанием из них ездовых и боевых стахов.
– Ездовые стахи! Надо же до такого додуматься? А боевые? Нет, но я же сам видел, как этот восьмилапый орудует булавой. Не видел бы, ни за что не поверил бы. Может, это и не слухи вовсе, что ты, Леег, избран Создателями, а?
– Хорошо бы еще узнать, для чего избран? – пожал я в ответ плечами.
– Для того, чтобы изменить жизнь сторов, – не задумываясь ответил здоровяк. – Виданное ли дело, чтобы стах, пусть даже и всего лишь летун, вот так спокойно топтался рядом со сторами? А то, что он еще и возит грузы? Говорят, Гоат привез на торжище вдвое больше против обычного. А еще говорят, что летун мог бы притащить гораздо больше, будь лесная тропа шире. Это правда?
– Да, дороги здесь оставляют желать лучшего, – я согласно кивнул. – Если налаживать гужевое сообщение, то придется заняться их приведением в надлежащий порядок.
– Чего? – густые брови Тарама полезли кверху.
– Да это я пока только мечтаю, – отмахнулся я от вопроса. – Главная проблема не в дорогах, а в невозможности поймать летунов. Я-то своего поймал случайно. Можно даже сказать, что Мизгирь сам меня поймал. И даже если удастся каким-то образом напасть на летуна, то как избежать смертоносного шипа?
– Шипа? Не вижу проблемы, – стор пожал плечами и достал топорик. – Нужно просто отрубить шип, как это сделал ты. Разве это сложно?
В следующее мгновение топорик со стуком вонзился в ствол одинокого дерева, предварительно срубив ветку толщиною в руку.
– Укоротить хвост летуну не составит проблемы для владеющего оружием стора, – прокомментировал Тарам свои действия. – Взрослому стаху конечно так просто хвост не срубить. Но взрослые нам, как я понял, и не нужны.
– Нам?
– Нам, Леег, нам. Или ты думаешь, что я отпущу вас без присмотра в южные земли? Я вообще удивлен, как это толстяк Гоат решился на такую авантюру. Тем более в такое время, когда там происходят какие-то странные вещи. Он же в случае чего от хита отбиться не сможет. И сына своего так же воспитывает. Да все они торговцы такие. Если бы не это, он снова продемонстрировал обрубок руки, – ни за что бы не связался с этими торгашами.
Крик. Альянс с Создателем
Проведя в беседе с Элем много часов, я с сожалением понял, что общение с этим существом не доставляет мне удовольствия. Пока тот рассказывал про не очень-то богатую историю созданного им сотоварищами мира, я еще испытывал какой то интерес. Но в дальнейшем общении Создатель показал себя примитивной сущностью, с ограниченным мышлением. Не удивительно, что у таких Создателей получился такой бледный мир. Может, таким образом, сказывалась нестандартность данного мира, выраженная в дважды семи значности? Породив из одного яйца сразу две семерки, Вселенная поделила на двоих предназначенный для одного интеллект… Но оставим предположения. Точно ясно одно, видеть в друзьях это существо мне не хотелось.
Может, и правда, поглотить сущность Эля? И что мне это даст? А вдруг его ограниченность заразна? Ну уж нет уж.
Но как-то же нам разойтись надо. Вряд ли он, поговорив со мной, вернется к себе в горы, оставив чужака спокойно хозяйничать на просторах охраняемого Создателем мира.
– Ну что ж, – решил сам поторопить события Эль, – я получил удовольствие от беседы с тобой. Но теперь тебе пора отправляться в свою вотчину на юг. Нельзя долго нарушать семи значность.
– Не понял, ты меня выгоняешь, что ли? – удивился я наглости марыка, несколько часов назад трясшегося от страха передо мной.
– Но ты же понимаешь, – смутился тот, – я не могу иначе.
– Почему? – поднял брови я, удивляясь теперь уже собственной наглости. Сколько раз
