Может, расслабляться было рано.
Глава третья
Лили приготовилась к выговору от матери насчет ее неопрятного вида, хотя их нельзя было винить. Они не знали, что принц Голик прибудет на день раньше. Она не понимала, что еще мама хотела обсудить, если не катастрофу, из-за которой уехал отец. Драконий фестиваль был временем, когда всю неделю забывали о делах и веселились с жителями Элтекона, она это время проводила с сестрами. Она хотела бы спросить у отца, что Рансон говорил о благословении, но это подождет.
Она пригладила миндальное платье с простым золотым поясом, подходящее для бала, и прогнала напряжение. Ее волосы были заплетены, она была в своих удобных туфлях. Она сможет.
Мама сидела у окна, ее лицо было повернуто к небу. Король-солдат хотел, чтобы из его кабинета было видно Сторожевую реку, текущую с севера, обнимающую его народ и убегающую в море. Из соседнего кабинета королевы открывался тот же вид.
Лили ждала, пока заговорит мама. Ждать долго не пришлось.
— Лезвия подавлены в Вините, раненых было удивительно мало, — мама отвела взгляд от сияющей реки. Когда отец был по делам не здесь, она умело управляла королевством. В это время года его отсутствие ощущалось. — К сожалению, юный лорд пал, защищая город, у него не было наследника. Твой отец прибудет домой, когда закончит с этим.
Лили расслабила плечи. Без драконов опасности для отца почти не было. Теперь ее будут ругать.
Мама развернулась.
— Я ожидала лучшего появления от тебя на встрече с принцем Голиком, — она вскинула брови, губы растянулись в улыбке. Скромной. Но это было неплохо. — Если все пойдет так, как я думаю, пару мятых платьев никто не вспомнит, — она улыбнулась шире.
— Что пойдет?
— Не нужно притворяться. Я знаю, что ты была в лабиринте, знаю, что там был лорд Рансон. Служанка сообщила мне, когда он вышел.
— И? — Лили скрестила руки на животе, не зная, что мама задумала.
— Поза, Лили, — улыбка дрогнула, но мама ожидала хороших новостей. Это уже плохо.
Лили опустила руки. Лорд Рансон пытался сделать предложение, и мама откуда-то знала. И ее это радовало.
— Не о чем рассказывать, матушка. Я не хочу ничего с Рансоном.
— Лордом Рансоном, — тут же сказала мама. Она нахмурилась. — Не понимаю. Вы так близки.
— Были.
Мама встала и прошла на два шага вперед.
— Он не сделал предложение?
— Думаю, он пытался, но нам помешали, — воображаемая змея.
— Плохо.
— Ты же не хочешь, чтобы я была с ним? — мама не знала всего о Рансоне, хоть в детстве и дружила с его тетей.
Мама поджала губы, так она заменяла пожимание плечами.
— Если не хочешь лорда Рансона, есть другие подходящие.
— Как принц Голик, — который уже почти влюбился в Хейзел.
— Или принц Орин.
— Принц-гусь? — девочки любили слушать истории Меланты о чужеземном принце, который ухаживал за королевскими гусями, но они его еще не встречали. Кроме Лазури.
— Признаю, он необычен.
— Мама! Он младше меня на четыре года.
— И что тут такого? Принц Орин из хорошей семьи, у него семь братьев, — она сказала это как почесть. — Пару лет вы будете помолвлены, конечно, ты еще юна. Стране нужно имя, нужен лидер. Нужен король, Лили.
— Отец будет против. Он сказал, что я могу выбрать сама, когда захочу. Не Ошу.
Мама вздохнула.
— Твой отец этого не понимает. Его мать правила одна несколько лет до того, как уступила ему трон, ее муж устроил сильное правление, и твой отец справлялся почти со всей работой.
Сказала бы она это бабушке.
— Я буду слушать короля, матушка.
Она встала.
— Ладно. Принц Орин слишком юн. Принц Говер, видимо, слишком толст, а сэр Бродни — слишком худой. А как насчет принца Голика? У него есть два брата. Дай ему хотя бы шанс. Не закрывайся ото всех.
— Я признаю его так же, как всех, кто претендовал на меня, если это ему нужно, — не стоило сейчас это обсуждать. И вообще когда-либо.
— Да. Посмотрим. Но не отгоняй всех, включая лорда Рансона. Это несправедливо.
Лили покачала головой, пара шпилек чуть не выпала.
— Я их не отгоняю, и Рансона тоже.
Мама выпрямилась сильнее и прищурилась.
— Ты взрослая для таких игр. Что мог подумать лорд Рансон, когда ты ушла в лабиринт?
— Что я хотела побить с сестрами? — она не заманивала туда Рансона. Она не могла поверить, что мама так думала.
— Ты его не приглашала?
— Конечно, нет! Близнецы захотели поиграть в кошки-мышки на день рождения. Это была их просьба, мы не ожидали, что нас прервут. Мы сделаем так и для Айви через четыре дня, — она сжала кулаки.
— Лили, — это было предупреждение.
— Сестры для меня важнее, чем выбор ухоженного самца для помощи мне в том, чему меня учили всю жизнь, — хотя она считала себя неподходящей для правления. Лили вскинула голову. — Ты хочешь, чтобы я не дала близнецам свой день, как каждый год отказываешься посвятить целый свой день Айви. Она потеряла брата в тот же день, когда ты потеряла сына.
Мама охнула.
Лили сглотнула. Как только Айви выросла достаточно, чтобы ощущать боль от забытого дня, Лили хотела сказать это маме. Теперь она сжималась, ее подташнивало.
Мама повернулась к городу и горизонту, за которым ее муж старался наладить мир на земле без наследника.
— Ты перешла черту, — прошептала она, сжавшись, обняв себя руками.
— Отец перешел черту, — Лили давилась словами. Почему она все еще говорила? — Он должен был сразу сказать Рансону «нет».
— Ты сама можешь прогонять кандидатов, — голос мамы был ровным, но тихим. — Особенно из сильных семей, которые ждут прямого ответа. Если у тебя на примете есть кто-то другой, говори. Ты можешь выбрать.
— Нет.
Мама повернулась, ее лицо было в слезах.
— О чем ты?
— Похоже, отец уже выбрал за меня.
— Что?
— Отец дал Рансону благословление.
Мама молчала.
— Ты не знала?
Очевидно, нет. Мама опустилась на скамейку у окна, протирая глаза и щеки платком.
— Тогда понятно, почему он пошел за тобой в лабиринт. Тебе точно пора прекратить игры и поговорить об этом с ним.
— Зачем это? Я не могу ничего сделать, если король, мой отец, решил все за меня, — Лили слышала горечь в своем голосе. Она всегда знала, что ей не позволят выйти за того, кто ей нравился. Принцессы выходили замуж за королевичей, лордов или богатых торговцев. Так было сотни лет, потому она решила остаться одной. Гвен потом родит достаточно наследников. Лили думала, что отец поддерживал ее, но что-то заставило его передумать.
