— Что случилось, Вейзо?! — голос Левиора Ксаладского, наполненный неприкрытой силой и властностью, сразу же заставил всех умолкнуть. — Всё в порядке, уважаемый? — спросил он, свысока разглядывая Саиму.
Все замерли, (застыл в напряжении Крэч) несмотря на всю очевидность ситуации застыл и Саима.
— Всё в порядке.
— Нам пора, Вейзо. Чарэс, проводи нашего нового друга в трактир и, если понадобится, уладь все вопросы. Инцидент должен быть исчерпан на месте.
Крэч с удивлением наблюдал, как при первых же словах господина Левиора изменилось лицо Вейзо Ктыря: гадкая улыбка сменилась подобострастной, глаза поблёкли, не было видно и тени недовольства, исчезли злоба и ненависть. Он повернулся к имперцу и, низко поклонясь, произнёс:
— Как будет угодно господину.
Костяшки пальцев левой руки Крэча побелели от напряжения, а в податливую кору правой врезались острые грани бронзового ограждения.
Из-за спины знатного имперца тут же появился рыжеволосый человек лет тридцати с видимыми остатками давнишнего ожога на левой стороне лица. Названный Чарэсом одеждой и повадками немногим отличался от самого Левиора, но тем не менее сразу же кинулся выполнять его приказ. Он как-то незаметно умудрился оказаться впереди всех, хотя до этого шёл последним. Поприветствовав Саиму сдержанным кивком головы, он протянул ему руку:
— Чарэс Томмар. Прошу прощения за причинённые неудобства, — произнёс он голосом не менее властным, чем у его хозяина.
Крэчу даже показалось, что он услышал неподдельную заботу. «Хотя как знать, что может привидеться в такую ночь». К тому же, несмотря на всю дружелюбность, одна рука Чарэса поглаживала гарду меча за поясом.
— Позвольте сопроводить вас, уважаемый, — ни в тоне, ни в холодных глазах Чарэса не было угрозы — он был бесстрастен, с интересом рассматривал пучеглазого мага и затаившегося в складках его капюшона полосатого зверька с кисточками на ушах.
Вскоре всё закончилось, и двор опустел — один Крэч остался скрипеть зубами от жгучей, терзавшей его злобы и досады, укоряя себя за нерасторопность…
…Всё это, думается, в силу особой для него важности, память сохранила и предоставила Древоруку в мельчайших подробностях. Остальное же, происходившее после, являлось ему жалкими обрывками кошмарного сна.
Он помнил, что немедля кинулся в соседний кабак и весь оставшийся вечер и ночь заливал горькие воспоминания в «Трёх свечах». Помнил, как хлестал эль в компании каких-то не то лесорубов, не то бортников.
«Тэннар их дери, кем они там были на самом деле».
Он пропил всё, всё до последнего медного риили, вплоть до роскошного плаща с куньим воротником, истребив, насколько мог припомнить, неимоверное количество эля. Учинил несколько драк и, кажется, даже один небольшой пожаришко.
Дальнейшие воспоминания тонули в густых пасмах тумана, из которых выплывали то мерзкая, поделённая шрамом на две части морда Вейзо, то аристократически-гордое лицо господина Левиора, то удивлённый взгляд Саимы, которого, приобняв за плечи, уводил с собой Чарэс Томмар. Ещё были щенячьи глаза какого-то незнакомца с носом цвета спелой сливы, умолявшего, чтобы благородный уважаемый Крэч починил выломанную дверь, ясли и изгородь и вернул его ослов… причём всех четверых…
Пока Крэч размышлял, что-то тёплое и влажное капнуло ему на нос. С гримасой отвращения он смахнул голубиный помёт прямо рукой. Высунулся и поглядел наверх.
— Ну-ка кыш!
Он вытер пальцы о штанину и подошёл к столу. Поднял заляпанный соусом медный поднос и прошёлся по нему рукавом. Пытливо, с пристрастием, вгляделся в своё отражение: «Что же это я вчера пил, Великие?» Его перетряхнуло. Кожа пошла мурашками. На ум стали приходить названия: Истинское светлое, Верранское, эль! «Всё, хватит! Достаточно!» Беда не в том, что он пил, и не в том, сколько в итоге выпил. Бывало, что ему приходилось гулять по несколько ночей, а порой и дней, кряду. Но сейчас, в отличие от всех прошлых излияний, он совершенно ничего не помнил. «НИ-ЧЕ-ГО!!!»
— Что с тобой, милый? Тебе нехорошо?
Виретта откинула одеяло и приняла настолько соблазнительную позу, что Древорук как-то сразу растерял всю только что приобретённую уверенность, а заодно и лишился дара речи. «Что ж, — подумал он, подбираясь к девушке, — каждый уважающий себя феа просто обязан найти несколько минут для эдакой резвуньи».
Она обняла его и прошептала нежно:
— Иди-ка ко мне, милый…
* * *
После обеда Крэч, победив вялость и болезненное состояние с помощью кружки холодного эля, отправился в «Лиса».
Он извинился перед трактирщиком Баргом и осведомился у него, не натворил ли он прошлой ночью чего предосудительного: не убил ли кого случайно, не спалил ли сарай или какое другое строение. А также поинтересовался, есть ли у того ослы на скотном, и, если есть, все ли они на сей момент целы.
Получив по всем вопросам весьма подробные ответы, он расспросил трактирщика о Левиоре Ксаладском и его свите. Особое внимание уделив, естественно, онталару Вейзо.
…Об имперце Барг рассказал немного, как то: что господин Левиор знатен, богат и, что самое приятное, щедр. Галантен, но не чванлив, хорошо воспитан и чрезвычайно щепетилен в вопросах чести. О Вейзо, в частности, трактирщик сказать ничего не мог, так как видел его всего пару раз, когда тот приходил к господину Левиору, и не более того. Зато в деталях описал Чарэса Томмара, похвалив того за весёлый нрав и лёгкость характера и представив как его преданного друга. По поводу его службы благородному Левиору Барг выразил некоторые сомнения, потому как в отношениях меж ними замечал больше дружеских ноток, нежели должно быть промеж господина и его слуги…
В какое-то время разговор зашёл в тупик, и Крэч, видя это, сменил тему и, попутно нахваливая пряную свинину в горчичном соусе, принялся расспрашивать трактирщика о Саиме.
Барг рассказал ему, что юноша находится в Двух Пнях чуть более двадцати дней. Всё это время он ожидает некого Крэча, что якобы должен явиться с севера. Надо заметить, что Древорук, следуя старой привычке, представился Баргу своим вторым именем, и тот знал его не иначе как Вассегу Лосу из Северного Варглава.
Далее Барг поведал, что сегодня приехал друг Саимы, что зовут его Тэйд и они собираются жить вместе, в той же комнате, что до этого Саима снимал на одного.
Получив исчерпывавшие ответы на все интересовавшие его вопросы, Крэч поставил трактирщика в известность, что задерживаться в Двух Пнях после вчерашнего конфуза не намерен и что ночует в «Лисе» последнюю ночь. Щедро (распечатав кубышку с заначкой) расплатился и попросил подготовить его лошадку, так как завтра, с петухами, отправляется в Триимви, где у него назначена деловая встреча с одним тамошним торговцем.
Трактирщик Барг, довольный как покладистостью постояльца, так и полуторной платой за стол и проживание, заверил Вассегу Лосу, что всё будет исполнено в лучшем виде. А также поинтересовался, что ему потребуется в дорогу. Получив подробнейшие указания на сей счёт, откланялся и направился к посетителям.
