Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
– Мир-то не перестанет, – буркнул Роджер, наливая себе пива, – но я? Мне еще семнадцать лет из двадцати выплачивать рассрочку, и мои двойняшки уже видят себя в Бриджтонском училище. И у тебя своя рассрочка, свой ребенок да еще старый «ягуар», на котором ты когда-нибудь свернешь себе шею.
– Да, но производство…
– Подавится твое производство! – рявкнул Роджер, стукнув стаканом о стол.
Компания из четырех человек, сидевшая за соседним столом, даже зааплодировала.
Роджер с признательностью помахал им и опять повернулся к Вику:
– Ты отлично понимаешь, что, потеряв заказы Шарпа, мы пойдем ко дну и не булькнем. С другой стороны, если в следующие два года нам что-нибудь достанется, то мы сможем вписаться в бюджет туристского ведомства или еще куда-нибудь. Это лакомый кусок. Можно, конечно, распрощаться с Шарпом и его вонючими кашами, но это будет значить, что глупые поросята сами выбежали из прочного дома прямо в пасть злому серому волку.
Вик молчал и думал, глядя на свой недоеденный сандвич. Все это было невесело, но он не боялся невеселых мыслей. Больше всего его донимала полная абсурдность ситуации. Это было как гром с ясного неба. Он, Роджер и «Эд Уоркс» ничего не сделали, чтобы это случилось, и Роджера это тоже угнетало; он мог прочитать это на его круглом лице, которое не выглядело таким бледно-серьезным с тех пор, как они с Элсией потеряли своего малыша Тимоти, когда тому было девять дней. Через три недели после этого Роджер наконец сорвался и зарыдал, закрыв руками свое толстое лицо, так безутешно, что у Вика сдавило сердце. Но тихая паника, поселившаяся в его глазах теперь, была не лучше.
Гром с ясного неба то и дело гремит в рекламном бизнесе. Большой корабль, вроде агентства Эллисона, ворочавшего миллионами, мог его выдержать. Маленький, каким было «Эд Уоркс», – не мог. На одной чаше их весов лежало много мелких яиц, а на другой – одно большое, заказы Шарпа; и теперь осталось только ждать, рассыплются ли прочие яйца, если убрать это большое. Их вины здесь не было, но это уже никого не интересовало.
Вик с Роджером сработались еще в агентстве Эллисона, шесть лет назад. Вик, высокий, худой и довольно тихий, дополнял своим «инь» шумное и жизнерадостное «ян» Роджера Брикстона. Они сошлись и в личном плане, и в профессиональном. Первое совместное дело было небольшим – журнальная реклама кампании помощи больным церебральным параличом.
На скромном черно-белом плакате маленький мальчик на костылях стоял у бейсбольного поля не то чтобы с печальным, но с каким-то безучастным лицом. Почти довольным. Подпись гласила: «Билли Беллами никогда не возьмет в руки биту». Ниже: «У Билли церебральный паралич». И еще ниже: «Поможете ему?»
Они получили ощутимый гонорар. Жены Вика и Роджера были довольны. Еще полдюжины успешных проектов – и они разработали далеко идущий план, причем Вик в этом тандеме был автором концепций, а Роджер взял на себя роль исполнителя.
Для корпорации «Сони» они соорудили плакат с мужчиной в деловом костюме, сидящим, скрестив ноги, прямо посередине дороги, с блаженной улыбкой и большим приемником «Сони» на коленях. Внизу подпись: «“Полис”, “Роллинг стоунз”, Вивальди, Майк Уоллес, трио “Кингсмэн”, Пэтти Смит, Джерри Фолуэлл. Добро пожаловать!»
Реклама для фирмы «Войт», производящей снаряжение для плавания, изображала человека, представляющего собой полную противоположность «пляжным мальчикам» из Майами. Это был горделиво стоящий на фоне тропического рая пятидесятилетний субъект с татуировкой, солидным брюшком, внушительными мышцами и шрамом на боку. Он держал ласты фирмы «Войт». Внизу можно было прочитать: «Мне еще дорога жизнь, и я не ношу что попало». Внизу было еще много всякого, и Вик с Роджером предлагали написать: «Я не сую куда попало», но им не позволили. Жаль. Вик был уверен, что с таким текстом продажа ластов здорово оживится.
А потом был Шарп.
Когда старый Шарп явился в агентство Эллисона в Нью-Йорке, его кливлендская компания занимала двенадцатое место в пищевой промышленности страны и была крупнее, чем «Набиско» до войны. Старик любил это подчеркивать, на что его сын всегда возражал, что война закончилась тридцать лет назад.
Вик Трентон и Роджер Брикстон получили заказ на базе полугодового договора. Через полгода их работы компания с двенадцатого места передвинулась на десятое. Еще через год, когда Вик с Роджером переехали в Мэн и открыли собственное дело, она была уже на седьмом.
Их реклама отличалась изобретательностью. Для печенья фирмы «Шарп» Вик с Роджером изобрели Вольного Стрелка печеньями, ковбоя-заику, шестизарядный револьвер которого был вместо пуль заряжен печеньями – для каждого особыми: то шоколадными, то овсяными, то имбирными. Каждая реклама заканчивалась тем, что ковбой, стоя над грудой настрелянного им печенья, объявлял миллионам телезрителей: «Хм, бандиты сбежали. Зато осталось печенье. Лучшее печенье в Америке! И на Западе, конечно». После этого он откусывал печенье, и на лице его появлялось выражение, чрезвычайно напоминающее первый оргазм подростка. Конец.
Для тортов – шестнадцать разновидностей всех видов и размеров – Вик изобрел то, что на их жаргоне именовалось «Джордж и Грэйси». Сюжет изображал Джорджа и Грэйси за уставленным всеми возможными яствами обеденным столом посреди громадной, скупо освещенной залы. Джордж, повязанный салфеткой, с вожделением смотрел, как Грэйси извлекает из холодильника очередное изделие Шарпа. Они улыбались друг другу с полным взаимопониманием, как две половинки одного общества. Вслед за затемнением на экране появлялись слова: «Порой все, что нам нужно, – это торт фирмы «Шарп»». И больше ни слова. Этот клип даже получил премию.
И еще они придумали Профессора Вкусных Каш, известного как «лучшая рекламная работа в области детского питания». Вик и Роджер не без самодовольства соглашались с этим… но именно Профессор Вкусных Каш теперь подвел их под монастырь.
Профессор, которого играл довольно импозантный актер среднего возраста, был настоящей находкой на фоне слюнявой рекламы жвачки, игрушек, кукол… и каш-конкурентов.
Сюжет начинался в школьном классе, который зрители утренних субботних программ привыкли отождествлять с популярными сериалами из школьной жизни. Профессор Вкусных Каш был одет в костюм, вязаный жилет и рубашку с открытым воротом. В речах и манерах он был крайне авторитарен; Вик с Роджером опросили сорок учителей и с полдюжины детских психиатров и пришли к выводу, что большинство детей лучше воспринимает именно такой стиль – нечто вроде строгого, но справедливого родителя, которого они так редко видели у себя дома.
Профессор сидел за учительским столом в нарочито небрежной позе – юный зритель мог заподозрить в нем родственную душу, – но голос его был весом и серьезен. Он не приказывал. Он не упрашивал. Он не расхваливал свой товар. Он просто разговаривал с миллионами маленьких зрителей, как с реальными собеседниками.
– Доброе утро, дети, – говорил Профессор. – Я хочу рассказать вам про каши. Я знаю о кашах все, потому что я – Профессор Вкусных Каш компании «Шарп». И я скажу вам, что каши компании «Шарп» – самые вкусные каши в Америке. И самые полезные. – Тут он делал паузу и широко, по-товарищески улыбался. – Вы уж мне поверьте, я это знаю. И ваша мама это знает, спросите у нее. Я хочу, чтобы и вы это знали.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
