Лысый с Клопиком осторожно потянули за косички и усадили Адю на одну из чашек весов. Весы дрогнули, и чаша поползла вниз…
– Шесть грамм, однако, – объявила тётка, присмотревшись. – Халтурите, помощники!
– Да не может быть! – засуетился Клопик. – Она на своих весах взвешивалась, одни нули были.
– Выходит, у неё весы неотрегулированные. А значит, девица по параметрам не проходит. Посему отправляйте её назад, к бабушке.
Обескураженные помощники стянули Адю с весов.
– Тётенька, а почему вы к нам в гости не заходите? – спросила вдруг Адя, которой показалось, что тётка хорошо знает бабушку Маню и что даже как-то захаживала к ним.
Незнакомка скривилась, как от зубной боли, и почесала костлявую макушку.
– Послушай, деточка, моего совета, – сказала, наконец, она ласково. – Прислушаешься, будешь жить долго и счастливо. А нет – пеняй на себя.
У Ади внутри – в животе или даже в самой душе – похолодело. Да так сильно, что она вмиг поняла – не прислушается, на самом деле пропадёт.
– Тебе необходимо правильное и полноценное питание, – объявила торжественно тётка.
– Полноценное? – словно завороженная, отозвалась Адя.
– Именно. В полной мере кушать всё, что требуется для твоего организма: витамины, минералы, углеводы, белки, жиры…
– Жиры? – поморщилась Адя. – Да разве с жирами похудеешь?
– Глупая! Жиры – это энергия! Не будет жиров, жизнь станет совсем неинтересной. Будешь вялой и слабой: чуть ветерок дунет, ты уж и простыла; чуть кто чихнёт, ты уж и заразилась. И расти будешь медленно, а то и вовсе в карлицу превратишься. Нарушится функционирование нервной системы…
– Нервной системы?
– Да-да! Из-за этого начнутся сильные головные боли, поднимется температура, появятся тошнота, рвота, даже слабоумие.
– Ой! Ой! – схватилась за невесомую голову Адя.
– А из-за недостатка белков, – продолжала тётка, – волосы будут ломаться, как солома. Мышцы станут дряблыми, а кожа морщинистой и отвисшей, как у столетней старухи. Замедлится обмен веществ: начнётся потеря мышечной массы и вместо неё набор жировой…
– Жировой?! – ахнула Адя. – Неужели из-за диеты можно растолстеть?
– Запросто, – подтвердила тётка. – А из-за нехватки углеводов снизится активность головного мозга, появятся раздражительность, неприятный запах изо рта, мышечные судороги и усталость. А закончится всё полным твоим истощением. Во как!
Выслушав незнакомку, поохав и поахав, Адя неожиданно отчаянно махнула рукой.
– Ничего не страшно! – бодро заявила она. – От всех потерь и истощений только стройней стану.
– Святая наивность! – всплеснула ладонями тётка. – Ведь у тебя мышцы исчезнут, от которых вся женская красота происходит. На тебя ни один мальчик не посмотрит.
– Ну и ладно! – стояла на своём Адя. – Пусть не смотрят, лишь бы Колька Конопушкин меня жир-трестом не обзывал.
– Да плюнь на него!
– Ага, плюнь, а он мне нравится.
– Конопушкин? – рассердилась тётка. – Который обзывается?!
– Ага, – потупилась Адя.
– Ну-ка подать мне сию минуту Конопушкина!! – рассвирепела тётка.
Клопик остался держать Адю, а лысый метнулся вбок.
Не прошло и минуты, как перед тёткой предстал Коля Конопушкин. Был он в одних трусах и майке, всклоченный, заспанный и даже с одним закрытым глазом.
– Колька? – спросила его тётка. – Конопушкин?
– Угу, – посмотрел удивлённым глазом Колька. – А в чём дело?
Тётка указала на Адю: – Ты зачем одноклассницу до столь плачевного состояния довёл?
Колька обернулся и увидел витающий в воздухе обтянутый кожей скелет с косичками.
– Не знаю я такой, у нас в классе все нормальные, – открыл он второй глаз. – А эта вообще какая-то швабра с пропеллером!
Услышав такое, Адя заплакала.
– Это не пропеллер, – сказала она сквозь слёзы. – Это – косички.
– Адя? – не поверил Колька и даже головой помотал.
– Адя, Адя, – подтвердила тётка и цыкнула на Адю: – Погоди реветь! У тебя весу шесть грамм осталось. Смотри, всё на слёзы изведёшь.
И грозно повернулась к Конопушкину.
– Ты зачем её жир-трестом дразнил?
– Я?! – удивился Колька. – Да никогда в жизни! Это Витька Педальский из параллельного класса. Мы с ним даже подрались. А я её толстенькой зову. Кричу «Толстенькая, пошли в кино!». А она язык показывает.
– Выкручиваешься? – не поверила тётка.
– Да нисколько!
Но у тётки уже вспыхнули и загорелись глаза, будто два горящих угля. Конопушкин попятился.
– Не трогайте его! – неожиданно закричала Адя и, забыв о своей невесомости, рванулась на защиту одноклассника.
Увы, сосед держал крепко, и Адя закрутилась вокруг собственной косички, словно настоящая швабра вокруг пропеллера. Только худосочные ноги её, напоминающие большие обтянутые колготками спички, замелькали в воздухе.
Колька потряс головой. Потом что-то сообразил и щёлкнул себя по носу.
– Хе, – тотчас расплылся он в улыбке. – Так это я сплю?
– Пока ещё спишь, – подтвердила суровая тётка.
Колька заулыбался сильней, шагнул к Аде, остановил её одним движением руки и сказал безо всякого: – А давай, я проснусь, и ты станешь, как раньше, – толстенькой и… – тут он засмущался и добавил совсем тихо, – и румяной, как наливное яблочко.
Вздохнул и добавил ещё, уже совсем неслышно: – Ты мне такая очень нравишься.
Адя знала, что всё это сон, но тоже смутилась.
– Я постараюсь, – утёрла она слёзы.
В кроне ореха грохнули громогласным боем часы: – Бам! Бам! Бам! Бам!
– Четыре часа! – охнула тётка.
– Приём окончен! – объявила она. – Все по домам!
Лысый топнул копытом и поволок Кольку Конопушкина в одну сторону. Клопик потащил Адю – в другую.
– А правильное питание? – крикнула Адя. – Вы обещали рассказать!
– Времени нет, – отмахнулась тётка.
– Так нечестно, – умоляюще сложила руки Адя. – Что вам стоит? Мы же во сне.
– Ладно, – сдалась незнакомка. – Остановим время на пять минут.
Посмотрела на луну и зачастила:
– Правильное питание состоит из четырёх условий.
– Условия? Что за условия? – заинтересовалась Адя.
Тётка нахмурилась, но всё же пояснила:
