Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Гробовое молчание в ответ на сообщение ТАСС стало для советского руководства сигналом для начала развертывания войск. В последнюю мирную неделю подготовительные мероприятия шли нарастающим темпом. С середины июня были отменены отпуска личному составу. 13 июня руководство Киевского особого военного округа получило директиву наркома обороны и начальника Генштаба Красной Армии на выдвижение «глубинных» (т. е. находящихся далеко от границы) стрелковых корпусов ближе к границе.
Приказание последовало синхронно с сообщением ТАСС и в случае начала политического диалога выдвижение могло быть отменено. Началось выдвижение «глубинных» соединений округа 17–18 июня. Сроки выдвижения и пункты назначения корпусов были определены следующим образом: «31-й стрелковый корпус из района Коростеня к утру 28 июня должен был подойти к границе вблизи Ковеля. Штабу корпуса до 22 июня надлежало оставаться на месте; 36-й стрелковый корпус должен был занять приграничный район Дубно, Козин, Кременец к утру 27 июня; 37-му стрелковому корпусу уже к утру 25 июня нужно было сосредоточиться в районе Перемышляны, Брезжаны, Дунаюв; 55-му стрелковому корпусу (без одной дивизии, остававшейся на месте) предписывалось выйти к границе 26 июня, 49-му-к 30 июня». По предвоенным планам эти соединения предполагалось сосредоточить в указанных районах «с 4 до 15-го дня мобилизации». Отличия от записанного в планах были следующие. Во-первых, 7-й стрелковый корпус, который по предвоенным планам должен был выдвигаться вместе с другими «глубинными» корпусами, пока остался на территории Одесского военного округа. Вместо 7-й стрелкового корпуса в состав 12-й армии выдвигался 49-й стрелковый корпус. Во-вторых, «глубинные» соединения выдвигались в неотмобилизованном состоянии, в численности мирного времени с добавкой резервистов, призванных на «большие учебные сборы».
Перемещения «глубинных» соединений затронули не только Киевский особый военный округ. Точно так же выступали в поход соединения Западного особого военного округа. С. Иовлев, командир 64-й стрелковой дивизии 44-го стрелкового корпуса, вспоминал: «15 июня 1941 г. командующий Западным особым военным округом генерал армии Д. Г. Павлов приказал дивизиям нашего корпуса подготовиться к передислокации в полном составе. Погрузку требовалось начать 18 июня. Станция назначения нам не сообщалась, о ней знали только органы военных сообщений (ВОСО). Погрузка шла в лагерях и в Смоленске. Ничто не говорило о войне, но необычность сборов, не предусмотренных планом боевой подготовки, настораживала людей, и у многих в глазах можно было прочесть тревожный вопрос: неужели война?» 64-я стрелковая дивизия содержалась в сокращенных штатах (6 тыс. человек), и ее боевая ценность была ниже, чем у приграничных дивизий.
Самой важным, можно даже сказать, знаковым мероприятием середины июня 1941 г. стало начало выдвижения войск внутренних округов на рубеж Западной Двины и Днепра. И. Н. Бирюков, командир одного из выдвигавшихся соединений 186-й стрелковой дивизии, вспоминал: «13 июня 1941 г. из штаба Уральского военного округа мы получили директиву особой важности, согласно которой дивизии предстояло выехать в „новый лагерь“. Адрес нового расквартирования не был сообщен даже мне, командиру дивизии. И только проездом в Москве я узнал, что наша дивизия должна сосредоточиться в лесах западнее Идрицы, т. е. на рубеже старых укреплений, возведенных вдоль прежней советско-латвийской границы, существовавшей до 1939 г.». Однако решение о перевозке к границе войск внутренних округов безнадежно запоздало и не оказало влияния на события первого дня войны. Вспоминает А. Ф. Пануев, служивший в 17-м гаубичном артиллерийском полку 17-й танковой дивизии, входившей в 16-ю армию: «В мае месяце моя батарея заняла 1-е место по строевой и огневой подготовке в дивизии. Мне дали отпуск. Погулял недели две — телеграмма: „Срочно прибыть в часть“. Я прибыл — 16-ю армию перебрасывали на Запад. Мы погрузились в первых числах июня, и пошли по Транссибирской магистрали на Запад. Нашей танковой дивизии и нашему полку назначение было на Винницу. Тут вышло опровержение в „Правде“ о том, что нет переброски. 14 июня — второе опровержение ТАСС. После второго опровержения нас повернули на Турсиб. Все платформы были забиты фанерой — изображали переброску техники для посевной кампании. Нам было запрещено выходить на больших станциях. Эшелон останавливали только на перегонах, там, где можно было взять воду. Когда проходили крупные станции, даже люки закрывали. Жара… июнь… Турсиб…»
Первый раненый. Первый из миллионов.
Волна движения Красной Армии вперед после сообщения ТАСС вскоре затронула приграничные армии. В ночь с 16-го на 17 июня в Киевском особом военном округе выступили из лагеря Киверцы части 62-й стрелковой дивизии 5-й армии. Совершив два ночных перехода, они к утру 18 июня вышли на позиции вблизи границы. Однако рубеж обороны не занимался, и дивизия рассредоточилась в населенных пунктах и лесах. С 17 июня собирал части дивизии в летнем лагере командир 41-й стрелковой дивизии Г. Н. Микушев. 18 июня командующий 5-й армией М. И. Потапов приказал вывести 45-ю стрелковую дивизию с полигона. 18 же июня получила приказ на выдвижение к границе 135-я стрелковая дивизия, составлявшая второй эшелон 27-го стрелкового корпуса 5-й армии. Выдвигалась она в освободившийся после ухода 62-й дивизии лагерь Киверцы. Командир дивизии, генерал-майор Ф. Н. Смехотворов вспоминал после войны: «18 июня 1941 г. 135-я стрелковая дивизия выступила из района постоянного расквартирования (Острог, Дубно, Кременец) и к исходу 22 июня прибыла в Киверцы (в 10–12 км северо-восточнее Луцка)…»
Самые радикальные меры были приняты в Прибалтийском особом военном округе. 18 июня последовал приказ № 00229 командующего округом Ф. И. Кузнецова «О приведении в боевую готовность театра военных действий». Обтекаемая формулировка «театра военных действий» была призвана сгладить впечатление от тяжелого для мирного времени словосочетания «в боевую готовность». Одновременно в таком виде приказ не должен был вызвать окрика из Москвы. По приказу № 00229 в боевую готовность приводилась ПВО округа, средства связи. Помимо традиционных мер Ф. И. Кузнецов предписывал: «создать на телшяйском, шяуляйском, каунасском и калварийском направлениях подвижные отряды минной противотанковой борьбы. Для этой цели иметь запасы противотанковых мин, возимых автотранспортом. Штат этих отрядов, формируемых за счет саперных частей и выделяемых начальником Автобронетанкового управления автотранспортных средств, разработать и доложить мне 19.06.41 г. Готовность отрядов 21.06.41 г.». Также Ф. И. Кузнецов отдал распоряжение по выдвижению к границе механизированных и стрелковых соединений. В 23:10 16 июня в штаб 12-го механизированного корпуса был доставлен пакет из штаба округа. В 23:00 18 июня соединения и части мехкорпуса выступили в марш, а уже 20 июня вышли в назначенные районы (находившиеся ближе к границе). Также 18 июня был поднят по тревоге и выведен из мест постоянной дислокации 3-й механизированный корпус. Вспоминает боец 2-й батареи 358-го артиллерийского полка 126-й стрелковой дивизии С. С. Мацапура: «18 июня после обеда все подразделения сводного отряда снова были подняты по тревоге. Опять последовал марш-бросок вдоль побережья, погрузка в эшелон. Когда прибыли в Шяуляй, поняли, что едем к границе. Все ребята подтянулись, посерьезнели. От Шяуляя на Каунас и далее ехали с частыми и длительными — иногда на полдня — остановками. В ночь на 22 июня прибыли на место. Заняли огневые позиции близ какого-то литовского городка. Граница, как объяснил командир батареи, была километрах в тридцати. Правее нас и несколько впереди, за сосновым бором, встала на позиции батарея 501-го гаубичного артполка. Там же заняли оборону стрелки и саперы нашего отряда. Где находятся главные силы 126-й дивизии, мы не знали».
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
