Предисловие
Летом 1930 года Иностранный отдел ОГПУ, как тогда именовалась внешняя разведка, во взаимодействии с контрразведывательными подразделениями начал операцию под кодовым названием «Тарантелла», целью которой было пресечение деятельности английских спецслужб против СССР, а также продвижение направленной информации в британские руководящие круги.
Ее ключевой фигурой стал секретный сотрудник ИНО Б. Ф. Лаго, которому в оперативной переписке был присвоен псевдоним А/243. В некоторых публикациях встречается упоминание о нем как невозвращенце, авторе антисоветского очерка и активном деятеле эмигрантской группы «Борьба». Рассекреченные документы раскрывают истинный смысл многих его поступков, служивших прикрытием для выполнения заданий нашей разведки.
Англичане вышли на него через завербованного ими ранее эмигранта, а затем помощника регионального резидента Сикрет Интеллидженс сервис (СИС) В. В. Богомольца, который по поручению этой службы вел активную агентурную работу по Советскому Союзу с территории европейских государств. Человек этот достаточно известен, если говорить о деятельности спецслужб: с одними он сотрудничал, других интересовал как объект разработки.
На различных этапах масштабной операции в нее оказались вовлеченными специальные службы Германии, Франции, Румынии, Польши, Австрии, Швейцарии, Португалии, а события, связанные с судьбами ее непосредственных участников, происходили в Европе, на Ближнем Востоке и даже в Китае. Она изобиловала крутыми поворотами и драматическими эпизодами, что фиксировалось в оперативных документах и позволило поэтому воссоздать всю ее многоплановую картину.
«Тарантелла» может быть поставлена в один ряд с такими известными операциями, как «Трест» и «Синдикат», принимая во внимание, что определяющую роль в их разработке и проведении сыграл один и тот же человек — А. X. Артузов, бывший в 30-е годы начальником разведки. О некоторых результатах оперативных мероприятий докладывалось И. В. Сталину.
В штаб-квартиру английской разведки длительное время поступала информация по вопросам внешней политики и внутреннего положения СССР, исходившая, как полагали в Лондоне, от надежных источников в московских партийных и советских органах. На самом деле эта легендированная агентурная сеть была сконструирована на Лубянке и работала под полным контролем госбезопасности. Конечной целью инициаторов операции было содействовать формированию взглядов в пользу развития и диверсификации экономических связей Великобритании с Советским Союзом и необходимости поиска договоренностей по проблемам коллективной безопасности.
В соответствии с установками сверху формулировались также оценки, которые должны были приводить к выводу о стабильности социально-политической обстановки в стране и успешном в целом развитии ее народного хозяйства, что, по замыслу, было весомым аргументом в пользу перспективности развития отношений с Москвой.
Горестно, но большинства тех, кто разработал и осуществил эту интересную операцию, не миновала трагическая участь жертв репрессий. Воспроизведены и эти страницы архивных дел, как ни тяжело их читать.
По окончании Второй мировой войны дело получило совершенно неожиданный разворот. Богомолец, сочтя в определенной ситуации отношение англичан к нему после многих лет безупречной службы у них неприемлемым, предложил свои услуги советской разведке. Взвесив все обстоятельства, руководство внешней разведки, которую с 1939 по 1946 год возглавлял П. М. Фитин, санкционировало его использование для получения оперативной и политической информации. В служебной переписке Богомолец стал «Бриттом» и активно участвовал в информационной работе резидентуры.
Соответственно книга состоит из описания уже известной читателю по ее кодовому названию операции «Тарантелла» и новой части — «Дело Бритта», о работе перевербованного английского разведчика в интересах советской разведки. Эпизоды его участия в добыче разведывательной информации о деятельности иностранных спецслужб в первые послевоенные годы на Ближнем Востоке и в странах Восточной Европы проиллюстрированы документами из архива СВР, в том числе спецсообщени-ями, направлявшимися по высшей в тот период времени разметке — Сталину, Молотову, Берии.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. КОД ОПЕРАЦИИ — «ТАРАНТЕЛЛА»
А/243 спешит в Берлин
Германский офицер, заглянув в открытую дверь купе, безразлично спросил: «Герр Фишер?» Господин в элегантном сером костюме ответил: «Да». Пограничник козырнул и со словами «Битте шён. Гуте фарт» протянул паспорт. Это означало, что процедура контроля завершена и пассажиру желают доброго пути. Проводник, сопровождавший офицера, добавил, что поезд, как обычно, прибывает в Берлин точно по расписанию. Из этого следовало, что, несмотря на разразившийся кризис, германские железные дороги и в нынешнем, 1930 году работают превосходно и путешествующие господа могут не беспокоиться.
С документами австрийского гражданина Раймунда Фишера в Берлин ехал секретный сотрудник Иностранного отдела ОГПУ А/243. В германской столице ему предстояла встреча с резидентом советской разведки. Сам он бьш эмигрант с замысловатой судьбой: успел послужить и у белых, и у красных. Не так давно ему удалось перебраться в Париж, где он устроился на работу и получил вид на жительство. Но у Центра были основания полагать, что во Франции им могла интересоваться «Сюртэ женераль», и было решено из соображений безопасности оставить его на связи берлинской резидентуры.
А/243 вышел на контакт с руководителями наиболее активных белоэмигрантских объединений. Более того, ему, судя по всему, могла быть отведена какая-то роль в планах организации террористического акта против генерального секретаря ЦК ВКП(б) Сталина. Ожидалось, что на предстоящей встрече с резидентом ОГПУ будут уточнены некоторые дополнительные детали этих намерений. Но новости оказались иными.
Встретились в кафе «Мокка Эфти» на углу Фридрих-штрассе и Лейпцигерштрассе. Публика там была достаточно пестрой, атмосфера вполне демократичной. Кто-то за чашкой скверного кофе просматривал утреннюю газету, где публиковался очередной чрезвычайный декрет канцлера Брюнинга. Там же обывателя грели надеждой сообщения о лавинообразном росте популярности национал-социалистов и их фюрера Адольфа Гитлера. Уж он-то наведет порядок и свернет шею этим крикунам-либера-лам. А некоторые посетители предпочитали, тихо переговариваясь, просто посидеть за кружкой по-прежнему доброго немецкого пива.
А/243, приехавший с парижским поездом, был пунктуален и в назначенный час оказался за одним из столиков, где его уже ждали. Поздоровались, обменялись принятыми в таких случаях фразами. Почти сразу А/243 приступил к делу.
— На той неделе я получил по почте вот это письмо, — он протянул небольшой, написанный от руки листок без подписи:
