Я посмотрела на свой дешевый костюм и оченьнеудачные туфли и спросила себя, зачем я вообще все это затеяла. Мне нетерпелось вернуться на мой диванчик и, прихватив побольше чипсов с сыром исигарет, проваляться на нем недельки две. Погруженная в эти мысли, я едвауслышала, как она негромко произнесла:
– Но как раз сейчас есть одна замечательнаявозможность. Конечно, это ненадолго.
Хм… Я насторожилась и попыталась поймать еевзгляд. Возможность? Ненадолго? Мой мозг бешено работал. Она хочет мне помочь?Я ей нравлюсь? Да я еще и рта не раскрывала, когда я успела ей понравиться? Ипочему вдруг она стала похожа на торговца автомобилями?
– Дорогая, вы знаете, как зовут главногоредактора «Подиума»? – спросила она, первый раз за все время глядя прямо наменя.
Пустота. В памяти абсолютная пустота. Ничто неприходит на ум. Я не могу поверить – это и правда экзамен. Я в жизни не прочлани одной строчки из «Подиума». Вообще-то так прямо она меня об этом и неспрашивала. Да и кому только интересен «Подиум»: это ведь журнал мод. Божемилосердный, в нем, кажется, вообще нет текста, одни фотографии изнуренныхдиетой топ-моделей да броская реклама. Несколько мгновений я лихорадочноперебирала в памяти имена и фамилии, которые только что силилась запомнить икоторые теперь беспорядочно плясали в моем воспаленном мозгу. В глубине души ябыла уверена, что знаю это имя, да и кто его не знает? Но в голове у меня быласплошная каша.
– Э-э… знаете ли, мне никак не удается сейчасего вспомнить. Но я знаю его, знаю, конечно же. Просто я… э-э… не могувспомнить прямо сейчас.
Мгновение она в упор смотрела на меня, еебольшие карие глаза изучали мое лицо, которое тотчас покрылось испариной.
– Миранда Пристли, – почти прошептала она, и вголосе ее слышались благоговение и страх, – ее зовут Миранда Пристли.
Последовало молчание. Почти минуту никто изнас не говорил ни слова, но потом Шэрон, должно быть, приняла решение закрытьглаза на мой чудовищный промах. Я не знала тогда, что она уже отчаялась найтиеще одну секретаршу для Миранды, не знала, что Миранда имела обыкновение названиватьей днем и ночью и допрашивать о качествах потенциальных кандидаток. Онаотчаялась уже подобрать такую кандидатуру, которую не отвергла бы Миранда. Иесли у меня был – что весьма сомнительно – хоть маленький шанс получить этуработу и, следовательно, освободить ее, значит, я заслуживала внимания.
Шэрон вымученно улыбнулась и сказала, чтотеперь мне следует поговорить с одной из двух секретарш Миранды. Двесекретарши?
– Ну конечно, – подтвердила Шэрон с некоторымраздражением, – Миранде необходимо иметь двух секретарш. Старшую, Элисон,повысили до редактора в «Подиуме», а младшая, Эмили, займет ее место. Остаетсяоткрытая вакансия. Андреа, я знаю, что вы только что из университета и,возможно, не вполне знакомы с внутренними делами журнального мира, – онасделала многозначительную паузу, подыскивая нужное слово, – но я чувствую, чтоэто мой долг, моя обязанность, рассказать, что за перспективы открываются передвами. Миранда Пристли, – она снова сделала паузу, словно мысленно склоняясьперед обладательницей этого имени, – Миранда Пристли – самая влиятельнаяженщина в модной индустрии и, несомненно, одна из самых известных в мирередакторов модных журналов. В мире! Быть рядом с ней в ее работе, встречатьсясо знаменитыми авторами и топ-моделями, помогать ей и разделять ее успех –каждый божий день… о, стоит ли говорить о том, что миллионы девушек готовы навсе, чтобы заполучить такую работу!
– Хм… да, конечно, это звучит потрясающе, –сказала я, спрашивая себя, почему Шэрон так расхваливает передо мной то, радичего другие готовы на все. Но времени на размышления не было. Несколько слов потелефону, и вот она уже ведет меня к лифтам знакомиться с двумя секретаршамиМиранды Пристли. Мне несколько наскучили однообразные излияния Шэрон, нопредстояла еще беседа с Эмили. Я спустилась на нужный этаж и оказалась вбелоснежной приемной «Подиума». Через полчаса из-за стеклянной двери наконецпоявилась высокая стройная девушка. На ней была кожаная юбка до середины икр, анепослушные рыжие волосы не слишком строго, но живописно собраны в узел намакушке. Ее бледная кожа казалась безукоризненной – ни единой веснушки илипигментного пятнышка, ни единой морщинки; у нее были самые высокие скулы, какиея когда-либо видела. Она присела рядом и взглянула на меня внимательно, но безособого интереса и без улыбки. Поверхностный осмотр. И тут же, без всякоговступления, даже не представившись, девушка, которую, как я поняла, звалиЭмили, начала рассказывать мне о своей работе. Монотонность ее повествованиясказала мне больше, чем сами слова: она явно повторяла это уже в сотый раз,почти не рассчитывая на то, что я могу чем-то отличаться от остальных, а потомуне хотела тратить на меня время.
– Не стоит рассчитывать на то, что это легкаяработа. Иногда проводишь здесь по четырнадцать часов в день, не так уж часто,конечно, но и не редко, – бубнила она, не глядя на меня. – Необходимо понять,что ваша работа не будет связана с редакторскими функциями. В качестве младшегосекретаря Миранды Пристли вы должны будете предугадывать и исполнять еепожелания; заказывать канцелярские принадлежности ее любимой фирмы,сопровождать ее во время походов по магазинам – это может быть все, что угодно,но это всегда интересно. День за днем, неделю за неделей вы будете проводитьрядом с этой удивительной женщиной. А она удивительная женщина! – Тут Эмилислегка оживилась, впервые с момента нашей встречи.
– Звучит здорово, – сказала я, искренне такдумая. Мои друзья, которые устроились на работу сразу после выпуска, ужеотработали полные шесть месяцев в качестве начинающих, и все, как один,чувствовали себя несчастными. Не важно, чем они занимались – банковским делом,рекламой или книгоиздательством, – все они были разочарованы. Со слезами вголосе они рассказывали о бесконечно тянущихся днях, о сослуживцах, оподковерных интригах, но больше всего – о скуке. По сравнению с учебой вуниверситете то, что они делали теперь, было бессмысленным и никчемныммартышкиным трудом. Долгими часами они забивали цифры в базу данных илиобзванивали людей, которые не желали, чтобы им звонили. Неделями они безучастносортировали информацию в компьютере и узнавали совершенно не относящиеся к делудетали – и их наниматели считали, что они работают вполне продуктивно. Все моидрузья были убеждены, что за короткое время после окончания университета ониизрядно поглупели, и никакой надежды на лучшее у них не было. Я, может, и неособенно интересовалась модой, но уж лучше делать что-то интересное, чемумереть от скуки.
– Да, это действительно так. Просто здорово.То есть на самом деле здорово. В любом случае приятно было с вамипознакомиться. Сейчас придет Элисон. Она очень славная.
