скорее, отношусь к тебе как к дочери, что очень забавно само по себе. Ведь девочки у нас не рождаются никогда.
Кира, несмотря на обстоятельства, немного загордилась. Шутка ли: дракон признался, что любит её как дочь… Ну, ладно, не любит… Она поняла, что с любовью у этих тварей всё обстоит сложно. А если точнее, то любить они не умеют, от слова совсем. У неё даже была теория. И состояла она в том, что драконы потому и лезут к людям, что хотят согреться, пусть у чужой, но любви или ненависти. Они прямо-таки жаждут испытать эти чувства. Пусть отражённые и неполноценные. В процессе насыщения они ломают игрушку, что так привлекла их свежестью эмоций, и идут, вернее, летят искать новую.
— А как вы… размножаетесь? Я читала, конечно, но в книгах на нашем языке об этом есть так мало. А ещё, твои объяснения, учитель, более точные и…
— Честные? Не приукрашенные? — ухмыльнулся дракон. — Изволь. Детей нам рожают наши наложницы. Те самые, которых отдаёте вы. Но случается это не часто и прямую зависимость между какими-то качествами девушек и частотой зачатия, наши учёные так и не нашли… Во время родов мать, конечно, умирает.
— Конечно… А сколько детей у тебя, учитель? — осторожно спросила Кира.
Варг невесело рассмеялся:
— Полтора. Сын и вот ты навязалась на мою голову. Хотя, надо признать, будь ты драконёнком, я бы гордился тобой. Ты сильна, умна, беспринципна и безжалостна.
Как на взгляд Киры, характеристика была более чем нелестная. Как и намёк на то, что раз она человек, то и гордиться ей нечем. А потому она предпочла переменить тему:
— А драконицы, учитель? Почему они перестали рождаться?
Старик отвернулся:
— Старое проклятие. Мы погубили наш мир. Боги дали нам шанс и открыли дорогу меж мирами. Мы пришли в тот мир, где живём сейчас, и стали истреблять его жителей. Вот итог: у нас нет своих женщин, обитательницы нашего мира не могут рожать нам, и, чтобы не вымереть окончательно, мы вынуждены мотаться сюда и страхом вымогать у вас девушек.
Грустно, хоть и справедливо. Драконов было немного жаль, но они сами выбрали свою судьбу, а вот их мир и его обитательницы… Чем заслужили они такое проклятие?
Теперь её детские сны и мечты казались лишь насмешкой и ловушкой. Может быть, их и не было? Не было полёта, широких крыльев в лучах заходящего солнца? Может быть, она придумала те чувства, что испытывала тогда: счастья и защищённости от всех бед мира? Словно могучее сердце, что бьётся рядом, любит её так неистово и верно, что не позволит никакому злу прикоснуться к ней!..
Ложь! Это была ложь и самообман! Начиная с того, что эти твари, в принципе, не способны любить, и заканчивая тем, что мир их, судя по рассказам сестры и Варга, был чем угодно, но только не местом, где возможно тихое счастье. Она фатально ошиблась. Выстроила свой личный замок на песке. Он упал, это ведь судьба каждого такого замка, как бы прекрасен он не был вначале.
Он уже погрёб под собой Любаву. В глубине души Кира чётко знала, что она не успеет. Сестра не дождётся её. Даже с таким надрывом как сейчас, ей нужно хотя бы несколько лет, чтобы соперничать с драконами. Люба не дотянет. Ведь меньше чем за год она уже полностью потеряла волю к жизни.
Кира нахмурилась. Это не значит, что она не будет бороться. Будет. До конца. А потом погибнет сама, чтобы отомстить за сестру. И отомстить себе за глупые, безумные, такие прекрасные мечты…
* * *
— Ты прикасаешься к ментальности существа нежно и ласково, даже если собираешься убить его. Это тонкая работа, филигранная. Ничто не должно испугать или насторожить твою жертву. Когда ты проберешься внутрь, за этот контур, всё! Ты хозяйка. Можешь впиваться или лечить…Человек неподготовленный не сможет сопротивляться тебе. Таких легко жрать или, на худой конец, манипулировать ими. Ты сможешь внушить такому любую мысль или идею. И, какой бы бредовой она не была, он будет свято уверен, что она самая лучшая и придумал её он сам. С магами всё сложнее, но интереснее. Магия — это всегда проявление сущности своего хозяина. Поэтому возможны любые сюрпризы. Бывало так, что юные ученики побеждали своих старых, опытных, но растлившихся учителей. Идея имеет значение…
— Ты намекаешь мне на что-то конкретное, учитель?
— Не намекаю, девочка, а говорю прямым текстом. Не становись фурией, не забывай о сострадании. В этом твоя сила. Если ты уподобишься нам, то обречёшь себя на поражение. Потому, что в ненависти, коварстве и убийствах мы преуспели как никто.
— Ненавидеть легче, учитель…
— Конечно! Ненависть, зависть, похоть, злоба, — они так легки. Им приятно поддаваться. Но, ступив на этот путь, ты сама однажды станешь драконом, фигурально выражаясь. В тебе не останется ни тепла, ни жизни. Ты станешь такой же голодной тварью как мы, и будешь метаться по свету, поглощая чужие жизни, чтобы расцветить свою. И ты посчитаешь милостью, когда какой-нибудь храбрец прикончит тебя…
Кира замерла, а потом решилась и задала Тот Самый Вопрос:
— Ты благодарен тем, кто вынес тебе приговор и исполнил его?
Старик посмотрел ей прямо в глаза. И она увидела его таким, каким он, наверное, когда-то был, или мог бы стать: невыразимо прекрасным, мудрым, практически бессмертным существом.
Это было выше её сил! Кира зажмурила глаза и прикоснулась к своему изуродованному лицу. Ощутила влагу на пальцах.
— Надо же, — подумала с удивлением, — а я-то думала, что разучилась плакать.
Она не попыталась спрятать слёзы от Варга. В её жалости не было ничего недостойного или унизительного. Он понял это. Улыбнулся насмешливо, но что-то такое дрожало в его глазах…
— Мне жаль, учитель… Что ты не смог остановиться…
— Не смог… Я и не помню никого из них, кроме одной. Её я помню всегда…
— Какой она была, учитель?
— Не знаю… Какая разница? Я оживал рядом с ней. А она родила мне сына и оставила меня. Наверное, я искал её во всех тех, других… Так и не нашёл…
Кира не
