Точно нет.
– Пожалуйста? Только на минуточку, – сказал Тео.
Я застонала:
– Ты не можешь даже вообразить, каково это – принимать облик этого скользкого человека! Ладно, пускай лиса. Но он запросто мог быть и человеком, до того он омерзителен. Не в обиду вам, людям, будет сказано.
– Тебе разве не говорили, что если сказать «не обижайся», твои слова вовсе не делаются менее оскорбительными? – заметила Намита.
Я зыркнула на неё.
– Давай же, Кай, – сказал Тео. – Пожалуйста?
– Пожалуйста? – повторила Намита.
Даже Дэнни и Сяохуа смотрели на меня с надеждой. И так судьба нашего предприятия снова легла на мои хрупкие изящные плечи. Театрально вздохнув, я сосредоточила свой ци и вызвала в памяти образ Крейтона Уорда. Я чувствовала, как меняется мой облик: конечности удлинялись, тонкие острые черты лица затуплялись, мой прекрасный блестящий мех превращался в резиновую человеческую кожу. Фу, определённо, перемены к худшему. Когда я открыла глаза, остальные едва приметно отпрянули от меня.
– Ты до чёртиков на него похожа, – заметила Намита.
Дэнни кивнул и громко сглотнул.
– Ну да. Просите, и дано будет вам. – Я вытянула руки, проверяя их вес. Мне никогда не привыкнуть к тяжёлому обременению, имя которому, человеческие руки. В следующий миг я сообразила, что меня душат. Только не это! На этот раз я сразу мгновенно определила виновника и сорвала проклятый галстук с шеи. – Почему человеческие мужчины так любят носить петлю на шее?
– Это мода такая, – сказала Намита, как будто это что-то объясняло.
– А, тогда всё в порядке, – съязвила я.
– Кай, ты опять забыла про свои хвосты, – проворчал Тео.
– Я не забыла… просто их очень трудно перекинуть.
Намита сняла с головы повязку и подвязала мои хвосты. Я запихала их в штаны. Мы все с сомнением оглядели результат.
– Выглядит так, будто у тебя очень… а, щедрый зад, – сказала Намита и ухмыльнулась мне.
– Хм, он меня не портит[17]. Так, и что теперь?
– Теперь мы… – Но Тео не успел закончить то, что он собирался сказать, потому что вдалеке раздался крошечный шёпот, который делался громче с каждой секундой.
– Спрячьтесь за меня! – зашипела Сяохуа, обвивая своим огромным чешуйчатым телом детей и поворачиваясь к источнику звука с оскаленными зубами[18]. Я сжала руки в кулаки и подняла их, хотя что мне делать с этими лишёнными когтей штуковинами, я не представляла.
Наконец, нечто появилось в поле зрения. Это была маленькая сфера, летящая в нашу сторону со злобным шипением.
– Это Глаз! – сказал Тео. – Сработало!
И действительно, Глаз с визгом остановился прямо передо мной. Шар раскрылся, и внутри оказался крошечный чертёнок, который выпрыгнул наружу и бросился прямо мне на грудь.
– Хозяин! – вскричал он. – О, мой достопочтенный хозяин, ты возвратился!
– Э… – Я подняла глаза на Тео, и тот кивнул и замахал руками, чтобы я подыграла. – Э… Утвердительно, да, да. Но давай потише, да?
– О, великая трагедия постигла всех нас, хозяин! Но Горошек был умным, учитель! Горошек спрятался далеко-далеко, когда плохие люди пришли, чтобы забрать всех товарищей Горошка.
Я подняла руку и легонько потрепала маленького чертёнка по голове самыми кончиками пальцев:
– Э… Молодец, Горошек. Очень славно. Не мог бы ты говорить шёпотом? Хорошо, спасибо тебе.
Я ни на мгновение не забывала об охранниках, хотя и не знала, сколько их было и как далеко друг от друга они размещались. Если один из них получит сигнал тревоги и увидит меня в облике Крейтона Уорда, добром это не кончится.
Горошек фыркнул:
– Ха, и подумать только, раньше все смеялись над Горошком! «Горошек такой чудной», – говорили они. Вы тоже так говорили, хозяин, но это нормально, коли вы так говорите!
Я сделала круглые глаза, покосившись на остальных. Ничего себе. Я не думала, что могу ненавидеть Крейтона Уорда больше, чем прежде, но ужасность этого человека не знала границ.
– Э… Я прошу прощения?
– О, хозяин, нет! – вскричал Горошек шёпотом. – Нет, не следует вам принижать себя, извиняясь перед таким ничтожным созданием, как я!
– Ну, похоже, я был настоящим грубияном, и это было не очень-то красиво, так что извини.
Горошек охнул, глаза его заблестели от непролитых слёз.
– Они говорили мне, они говорили: «Горошек, твой хозяин – медведь, бурбон, монстр. Он никогда не оценит тебя по достоинству». Но я отвечал: «Нет, он относится ко мне с величайшим почтением! Несмотря на все оскорбления, которыми он меня осыпает, несмотря на пинки кой-когда, я знаю, что он хорошо ко мне относится». И вот, я оказался прав. Подумать только! Извинения!
– Да, верно, я приношу свои извинения, – сказала я под счастливые всхлипывания Горошка. – Очень славно. Послушай, Горошек, мне нужно попросить тебя об одной услуге.
Горошек охнул:
– Об услуге? Но, конечно, достопочтенный хозяин, вам не нужно просить – просто прикажите, как подобает всемогущему существу.
– О? О, ладно. Разумеется, да. – Я прочистила горло и потянула себя за воротничок, запоздало вспомнив, что не так давно в ярости отшвырнула галстук. – Так вот, я бы хотел посмотреть запись китайских детей на программе «Знай свои корни». И особенно в день вечеринки с ночёвкой, когда они… ах, мы… заставили детей выпить зелье и петь стихи, которые перенесли их в мир духов.
– Сию минуту! – воскликнул Горошек, пару мгновений он постукивал пальцами по своей маленькой морщинистой голове. Когда он моргнул, из его глаз полилось странное зелёное свечение, заструившееся по всем нам. Стоило свету упасть на нас, как нас поглотили воспоминания чертёнка.
Вокруг меня стояли дети, которых Сюлин вела в круг. При виде Сюлин у меня перехватило дыхание. Она всё ещё числилась пропавшей без вести, скрывалась где-то, занималась боги знают чем, и меня переполняли гнев и ненависть к ней. Мои коротенькие человеческие ногти вытянулись в когти, пока я смотрела, как она идёт в центр круга.
Взглянув на Тео, я поняла, что ему так же трудно смотреть на неё, как и мне. Рядом с Тео Дэнни таращил круглые глаза на иллюзию самого себя. Когда Дэнни из прошлого отослал Сяохуа, Дэнни вздрогнул, крепко обхватив Сяохуа руками.
– Я не должен был этого делать, – пробормотал он.
Я с запозданием вспомнила, что в тот самый вечер я напала на Дэнни, чтобы отобрать у него флакон с речной водой. Чувство вины вонзилось мне в нутро, горячее и острое. Я попыталась бросить на Дэнни извиняющийся взгляд, но он старательно избегал смотреть в мою сторону.
Сюлин сказала детям, что они будут играть в игру. У меня ушки встали на макушке. Вот оно. Она стала разучивать с детьми стихи,
