родных потерял. Красному Ивану любой в Монастыре смерти хочет и много бы отдал, чтобы конец его своими глазами увидеть.
– Трудники о прощении молятся, а ратники на защите веры стоят, – припомнил Данила расхожую в Монастыре истину.
– Вот и едем её защищать. Тридцать удальцов на лошадях – разве не справимся?
*************
Отряд Леонида в путь отправился засветло. Дорогу, по которой ехали конные ополченцы, помечала цепочка кровавых следов. Настоятель успел ранить одного дикаря, но тот чудом выжил.
– Крепкие, сукины дети, – пробормотал Леонид, наклоняясь с седла к алым меткам. – Человек после выстрела из ружья и стоять-то не сможет.
– Волчьё от ран только злее становится, – сдвинул шапку на затылок Данила.
– Не волки они – люди. Я много разных дикарей, от Невегласе до Дивов, видал. Люди из-за Долгой Зимы как звери живут, племенами, по тёмным порядкам, забыли про нетленную душу.
– А всё же Навь в оседлых общинах боятся поболее прочих. Подземники – не просто, кажись, дикари. Столько сёл повырезали, столько зла в мир принесли, что стали хуже дьявольского проклятия.
– Знаю я, кто это проклятие к нам сюда приволок… – проворчал Леонид.
Он вспомнил, как Настоятель приблизил язычника. Что-то приглянулось главе Монастыря в характере Волка. Сергей окрестился, жену себе взял из христианок, но простые люди смотрели на него по-прежнему косо. Сколько Волка не корми, а Навьего прошлого не забудешь.
– Гляди, воевода! – привстал на стременах ратник из авангарда. Кровавый след уводил к едва видному с дороги входу в нору, занесённому снегом в низине. Навье логово заметить непросто, дикари прикрывают его выбеленной мешковиной, да ещё присыпают поверху снегом.
– Вот и попались, собаки, – Леонид стянул с плеча автомат и дал своим людям знак приготовиться. Ратники двинули коней с дороги к низине, опасливо поглядывая по сторонам. Оружие заиндевело, но страх леденил сердца хуже морозов.
Загрубевший наст проламывался под весом коней с седоками. Лошади фыркали и быстро увязали в глубоком снегу по самую грудь. Ратникам пришлось постараться, чтобы усидеть в ныряющих сёдлах.
– Доберёмся до норы, а там дальше… – запыхался Данила, но его оборвал громкий хлопок. Двое ехавших впереди верховых исчезли в всполохе снега и пламени. Осколками мины задело ещё троих ополченцев. Кони заржали, шарахнувшись прочь от ударной волны. Кое-кто из христиан не удержался в седле и свалился на скрытые под сугробами колья.
– Ловушка! – заорал Леонид и тут же получил пулю. Винтовки захлопали с разных сторон. Подземники не стреляли впустую и били метко. Навье оружие отгоняло от норы чужаков. От ранения в плечо Леонида свалило с коня. Отряд христиан оказался разбит за считаные минуты. Половина ратников перебита, ещё несколько человек вопили в снегу, пронзённые кольями.
Громыхнули новые взрывы. Леонид пошатнулся от ударной волны и угодил ногой в одну из ловушек, подпиленная доска разломилась, концы с забитыми гвоздями поднялись и пронзили голень. Закричав, Леонид упал, но, несмотря на дикую боль, попытался освободиться.
Лишь нескольким ратникам, в том числе и Даниле, удалось спастись верхом на лошадях. Ответные выстрелы христиан возле логова стихли. В низине слышались лишь протяжные стоны тяжелораненых.
– Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое! – горячо шептал Леонид сквозь стиснутые от боли зубы. Он увидел, как из-за снеженных заносов поднимаются дикари и ловко петляют среди скрытых ловушек. В руках у них старые, но вполне себе пригодные к стрельбе винтовки. Всего лишь семеро двоедушцев поджидали монастырский отряд, они нарочно заманили христиан по кровавому следу. Вход в Навье логово превратили в настоящее минное поле. Леонид пожалел, что не послушался совета Веры...
…Подойдя к человеку, Сивер услышал окончание его быстрой молитвы.
– И не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава вовеки…
– Нет у триединого бога ни силы, ни славы, – оскалился он. – Зря ты полез, крестианец, к Волкам. Доля овец блеять за пастухом. Вот только… – он наклонился к побледневшему Леониду, – нет у вас более пастуха – насмерть зарезали, вместе со всей семьёй.
– Крови на вас столько, так много её пролили, только чтобы от овец Волка отнять? – нашёл в себе силы и ухмыльнулся ему в лицо Леонид. – Смотри, Навий выродок, как бы тебя самого не потащили! И Волчицу вашу поганую огнём не очистили, вместе со всем её племенем!
Взгляд Сивера заледенел. Он сбил шапку и схватил за волосы Леонида. Заточенная сталь прошлась по его горлу.
*************
– Сколько вернулось?
– Всего шестеро – из тридцати человек! Да две лошади, осёдланные, без седоков приплелись, – чуть ли не плача, ответил Данила. Сергей приложил палец к губам. Они говорили в сенях, прикрыв двери в горницу. Сергей вышел к ратнику по первому стуку, даже не успев наговориться с Верой. Дорога назад в Монастырь отняла не один день, но беды не ждали.
– То-то я смотрю, меня никто из чинов не встречает. Значит, не утерпел Леонид, сам полез на рожон. Зря.
– Что же делать теперь? – Данила смотрел на него с тревогой. – Настоятель убит, Леонид тоже преставился. Один ты в рати остался за старшего! В людях страх, никто нынче не верит, что Навь из нор можно выжить, все нового набега ждут, к бою готовятся, двери с окнами заколачивают, боятся ночью на улицу выйти.
– Правильно боятся, будет ещё набег, –
