Глава 1
Горечь трав, железный вкус крови и бешеное биение сердца – Сивер бежал через снежную пустошь, не чувствуя холода. Он был готов сбросить одежду и позволить морозу коснуться пылающей кожи. Любой бы из его стаи хотел бы также отдаться Зиме. Их бледные лица с лихорадочно блестящими глазами появлялись и исчезали в ночи неясными призраками. Зелье горячило кровь, не давая замерзнуть, но со Снежным Жаром приходили и мороки.
На краю зрения вспыхнуло ирреальное пламя. Из багряных языков следом за Сивером выскочил огненный волк. Дико завыв, зверь помчался той же дорогой, что и Навья Стража. Сивер тряхнул головой и отогнал от себя обжигающее виденье, волк бесследно развеялся среди снежного крошева. Сивер радостно оскалился и припустил ещё пуще, не слушая боли в готовом взорваться от необузданного бега сердце.
Монастырь близко, но Навья Стража не пойдёт на приступ его белокаменных стен. Под покровом ночного мрака они проберутся к деревянному частоколу вокруг слободы. Зимней порой крестианцы жмутся по избам, построенным из крепких брёвен. Прошло пять месяцев Долгой Зимы, осталось ещё шестьдесят дней морозов. Люди не доверяют холодному камню обители, просторные залы слишком тяжело протопить. Тепло легче сберечь в маленьких деревянных домах, чтобы выжить.
Крестианцы целую Зиму прячутся внутри тепла, словно в берлоге, и покидают свои укрытия не раньше первых весенних лучей. Но сегодняшней ночью один из домов слободы – цель охотников Нави.
Никто не стоит на посту. Люди думают, будто в морозы их никто не побеспокоит. Сивер разразился злобным азартным смехом. Новый морок показал ему горящий в огне Монастырь. Как долго лучший охотник и вожак Навьей Стражи ждал своего испытанья! Восемнадцать Зим – вот сколько ждал, с того самого мига, как увидел Волчицу.
Голубые глаза наследницы рода и её соблазнительная улыбка так и манили охотника. Но не время думать о грешном. Кровь Сивера и так кипела от горячащего зелья. Даже ночной мороз не унимал колдовской жар.
Частокол слободы Навья Стража перемахнула с наскока и ночными тенями заскользила по улицам деревянной общины. Полосы света от узких окон не могли раскрыть их присутствия. Дневной свет Нави не нужен, они и ночью видят лучше зверей. Каждый охотник отведал собственной крови и разбудил дремавшего внутри духа. Его раззадорило зелье, Волк потребовал бега, драки, смерти любого, кто окажется перед ним. Но Сивер сдерживал Зверя, хорошо зная, чем кончается Белая Ярость. Сила нужна лишь для дела.
Вот и дом, о котором говорила ведунья: широкая изба на целых две комнаты, внутри, должно быть, не одна печь. Хозяин дома любит простор и свободу и может себе это позволить. Сивер злобно оскалился на малодушное желание крестианцев всегда жить в тепле. Сегодня люди узнают, для чего нужна зимняя ночная охота.
Перебравшись через высокий забор, Сивер услышал приглушённый собачий лай, доносившийся из сеней. Почти в каждом крестианском тепле живёт чуткий пёс. Люди в оседлой общине догадываются, кого следует опасаться.
Сивер вскочил на крыльцо и дёрнул за ручку двери. Закрыто – законопачено до весны, чтобы не впустить холод. Спасаясь от стужи, оседлыши перекрыли дорогу и Нави. Сивер закрыл глаза и медленно выдохнул, и постарался отогнать от себя ослеплённые гневом мысли. За спиной хрустнул снег, во двор спрыгнули остальные охотники стаи.
– Скорее! – шёпотом поторопил кто-то из молодняка. Сивер осадил нетерпеливых острозубым оскалом. Не нужно указывать вожаку. Ведунья рассчитывает на него и воспоминания об улыбке Белой Волчицы заставляли дрожать в предвкушении. Он глотнул крови, сочившейся из надкушенного языка, и мускулы загудели от силы. Сивер ухватился за ручку и потянул дверь. Послышался треск, гвозди вылетели из досо́к, но крюки и запоры сломались быстрее.
Из сеней на него набросилась клыкастая тень. Смелый пёс, Нави не испугался, должно быть любил своего хозяина больше жизни. Схватив собаку за горло, Сивер вспорол ей брюхо и отбросил визжащую псину в сугроб у крыльца. Чересчур много шума. Люди в доме засуетились, дверь в сенях распахнулась, из тепла выскочил парень с пистолетом в руках. Он сделал шаг к Сиверу и выстрелил навскидку, но оружие осеклось – слишком старое. Парень вытаращился, увидев перед собой Навьи клыки. Сивер скалился на него, так и не дождавшись собственной смерти.
– Батя! – заорал он и бросился наутёк, но не успел забежать в двери. Охотничий нож вонзился ему между лопаток. Парень с воплем упал, но Сивер на этом не остановился, клинок вонзался в него снова и снова, пока человек не умрёт, пока добыча не перестанет сопротивляться и дёргаться в судорогах.
Из тепла выбежала перепуганная женщина: услышала вопль сына и появилась в сенях раньше хозяина дома. Сивер поднял глаза на крестианку, по лицу его стекала кровь недавно убитого. Увидев мёртвого сына, женщина закричала надсаженным голосом. Вперёд Сивера выскочил его нетерпеливый товарищ. Толкнув крестианку на дверь, он несколько раз ударил её ножом под грудь. Женщина взвизгнула и начала оседать. Чтобы труп не мешался, охотник оттолкнул её в сторону. Ночной путь Волков выстилался чужими слезами и кровью, как и всегда.
Набег – резня среди ничего не подозревавших людей. Но Зимний набег – непривычен даже для Нави. Волчья душа запылала от страсти ещё сильнее, проникнувшись Зимней охотой.
Ружейный выстрел разорвал прелый воздух избы. Убивший женщину охотник с воем отлетел от дверного проёма, дробь искромсала ему всю правую руку с плечом.
Сивер вырвал нож из зарезанного крестианца и бросился внутрь горницы, но налетел грудью на дробовик. Двустволка лежала в руках заросшего бородой человека. Потеряв за минуту и жену, и сына, хозяин дома желал лишь одного – мстить. Ружьё сухо щёлкнуло, но не разрядилась. Сиверу не просто везло, он понял, что не умрёт в эту ночь, хотя
