— хотя на самом деле воровал у них обоих.
Несколько моих школьных друзей подрабатывали разносчиками газет, но я не считал, что эта работа того стоит. Вставать в пять или шесть утра, чтобы разносить газеты, а затем делать это снова во второй половине дня после школы, и все это за семь шиллингов и шесть пенсов (37½ пенсов) в неделю, казалось мне дуростью. Однако в середине 1960-х, во время летних каникул в Литтл-Халтоне, когда большинство городских фабрик и заводов закрывалось на две недели, я работал в газетном киоске фирмы «Тиллотсанс», которой принадлежала, в числе прочих изданий, и газета «Болтон Ивнинг Ньюс».
К шести часам утра я уже был на работе, и продавал национальные ежедневные газеты в крытом газетном киоске рядом с автобусной остановкой в центре города. Во второй половине дня я продавал «Болтонские вечерние новости» и «Манчестерские вечерние новости» людям, которые возвращались домой. Когда в конце дня босс приходил проверять цифры, я говорил ему, что мне не хватило партии одной из национальных изданий. Он отмечал недостающую сумму, которую затем мог взыскать с распространителя газет, поставившего стенд, а я присваивал себе деньги, вырученные от продажи газет, которые якобы не были доставлены. Помимо того, что я наживался нечестным путем, мне еще платили около 10 фунтов в неделю за содержание стенда. В те дни примерно столько зарабатывали многие взрослые мужчины, а мне было всего четырнадцать лет.
В остальные летние месяцы я работал в магазине газет «Тиллотсанс» в городе, управляя машиной, которая отпечатывала на обратной стороне каждого выпуска «Болтонских вечерних новостей» фразу «В последнюю минуту!». Отпечатав несколько десятков экземпляров, я относил их в зал для игры в бинго, где держал копию и кричал: «Ночные скачки!.. Последние победители!» Поскольку почти каждый в тот или иной момент делал ставку, мне обычно удавалось продать весь комплект. Всегда казалось, что идет золотой дождь, но в среднем вечером я зарабатывал около пятнадцати шиллингов (75 пенсов), а в по-настоящему хороший пятничный вечер удваивал эту сумму. В те дни, когда людям платили в конце каждой недели, можно было быть уверенным, что у них достаточно денег, чтобы погулять в пятницу.
Хотя мне было всего четырнадцать, всю одежду приходилось покупать на заработанные деньги. К счастью, бóльшую часть времени я все еще носил короткие брюки, которые обходились мне не так дорого, как полноразмерные. Кроме того, мать по-прежнему отправляла меня в церковь каждое воскресенье, что означало надевать длинные брюки. Я ходил на заутреню, и к тому времени, когда возвращался, мой отец уже готовил завтрак. Это всегда была каша, которую он варил накануне вечером и разогревал утром, — реально ужасный продукт, такой плотный и комковатый, что его можно было есть киркой и лопатой, и я ненавидел его.
Однажды воскресным утром после церковной службы мы сидели за кухонным столом, когда мой отец, заметив мое отвращение к липкой серой массе перед собой, приказал:
— Ешь кашу!
Он знал, что она мне не нравится, поэтому он стал за моим стулом и повторил:
— Ешь свою кашу! Если ты этого не сделаешь, я вылью миску на твою глупую башку.
К тому времени я сделал все, что мог, чтобы улучшить или замаскировать эту мерзость. Я размешал ее в холодном молоке, посыпал сверху сахаром и размазал ее по миске ложкой, но все еще не мог заставить себя ее скушать. Еще дважды отец приказывал мне есть ее, и дважды я отказывался.
Я только что купил свой первый костюм с полноразмерными брюками, который надел утром на мессу, но для моего отца это не имело никакого значения. Я просто сидел, пока он брал миску и выливал кашу мне на голову. Вся эта комковатая, липкая масса, молоко и все такое, стекала по моему лицу и воротнику, по моему новому костюму и по ногам.
В этот момент вошла моя мать и сразу увидела, что произошло. Повернувшись к отцу, она зарычала на него:
— Ты, свинья! — После чего схватила с кухонного стола бутылку с соусом «HP»[16] и треснула его по голове, чуть не сбив его с ног. На его голове образовалась рана, похожая на рану от топора, и повсюду потекла кровь, смешиваясь на полу с кашей. Мне больше никогда не пришлось есть отцовскую кашу, но после этого и их брак продлился недолго.
В школьные годы я был не очень крупным для своего возраста, хотя мог постоять за себя в бою. Я вступил в юношеский боксерский клуб Солфордской полиции отчасти для того, чтобы научиться защищаться, а отчасти потому, что начал интересоваться девушками и надеялся, что мои боевые навыки привлекут их; до этого я никогда не обращал на них особого внимания. Они отвечали мне тем же, и даже как на боксера никто из них не взглянул на меня дважды. В любом случае, все это дело для неосторожного или неопытного подростка было чревато ловушками. Раньше мы называли знакомых девушек по фамилиям, потому что, если вы использовали имя девушки, она могла бы решить, что она вам нравится. Я бы использовал христианские имена всех, если бы это сошло мне с рук, но все мои приятели приняли бы это за насмешку.
По той или иной причине в раннем подростковом возрасте мне не везло с противоположным полом, — да и, если уж на то пошло, какое-то время после этого. Пока однажды ночью, пару лет спустя, когда я работал на стройке в Престоне, мои товарищи-ирландцы по лопате не вытащили меня в паб. Там они начали подтрунивать над симпатичной большегрудой девушкой, спрашивая ее, кто из нас ей нравится. Она указала на меня. Так начался мой первый настоящий роман, хотя он продлился всего три месяца, прежде чем она бросила меня, сказав, что я скучный ублюдок. Наверное, я таким и был. Бог знает, каким образом это продолжалось столько, сколько продолжалось, потому что я не имел ни малейшего представления, как правильно обращаться с девушкой. Я имел довольно общие представления о сексе, но она, похоже, не была настолько заинтересована в этом, как я. Но тогда, будучи более опытной, она, несомненно, ожидала более виртуозного исполнения. Но какой бы ни была причина, меня бросили.
Как оказалось, это не было для меня новым опытом, поскольку мои родители приучили меня к нему несколько лет назад. Возможно, у них стало на одну ссору больше, или, возможно, их все еще беспокоил инцидент с бутылкой соуса «HP», но они решили расстаться — по
