БЛАГОДАРНОСТИ
Я благодарен ряду людей за их помощь и поддержку при подготовке этой книги, в том числе:
Моим хорошим друзьям Майку МакМахону, Хью Леману и Данкану Балливанту за их преданность, дружбу и поддержку на протяжении многих лет.
Брайану Хитчену и Ноэлю Ботэму за их исследования и усилия по написанию этой книги.
Майклу О’Мара, моему издателю, за предоставленную мне возможность рассказать свою историю, а также моему редактору Тоби Бьюкену за его профессионализм и внимание к деталям при редактировании книги.
Отдельное спасибо Лори Милнер из Имперского военного музея.
Дэвиду Роулендсу за разрешение воспроизвести его картину «Сержантская месса» в Вáди Тубал, в Западном Ираке, которую я заказал у него после кампании в Персидском заливе, и которая позже висела в сержантской столовой на Стирлинг Лэйнc, в Херефорде. Дэвид оказался единственным профессиональным художником, который находился на театре военных действий в Персидском заливе по приглашению Британской Армии и был придан к экипажу боевой машины пехоты «Уорриор» 4-й бронетанковой бригады.
В частности, моему хорошему другу Джеку — карикатуристу Рэймонду Джексону, который, к сожалению, скончался в 1997 году, не получив возможность прочитать эту книгу. Я также благодарен его жене Клоди за разрешение воспроизвести его версию собрания сержантов в Ираке, а также их сыну Патрику за мою фотографию на куртке. Я также благодарю Дага Лондона за предоставленный негатив мультфильма Джека.
Моему крестнику Джорджу и его брату Чарльзу за все удовольствие, которое мы получаем от совместной игры в футбол.
Мы пилигримы, господин. Под вековечным небом
Единственный мы держим путь средь всех путей земных —
За гребень голубой горы, покрытой белым снегом,
Через моря в пустыне волн — то ласковых, то злых.
Из поэмы«Золотое путешествие в Самарканд» Джеймса Элроя Флекера
ПРОЛОГ
Посвящается Сюзанне, Кирсти и Кэти
Полумесяц, освещавший нам путь к цели, скрылся за горизонтом. Чуть позже наступил рассвет — тонкие полоски света постепенно cвернули тьму по долине, открыв картину необузданной красоты и неожиданного спокойствия. Мы продолжали наблюдать за целью — байтом (местной хижиной) на скалистом склоне — со своей скрытной засадной позиции, каждый человек был настроен на обнаружение признака или звука, которые дали бы нам понять, что адý[1] приближаются, не подозревая о нашем присутствии.
Командир патруля жестом указал Джимми и мне пройти к сухой каменной стене, которая образовывала одну из сторон открытого загона, в котором когда-то держали коз, и который сейчас был пуст. У меня был 7,62-мм пулемёт GPMG с ленточным питанием, около 4 футов в длину и весом чуть более 24 фунтов, с рабочей скорострельностью 1000 выстрелов в минуту[2]. При правильных обстоятельствах — жестокое оружие с дальностью поражения до мили.
Я щелкнул сошками и уперся ногами в стену, опустив голову, пока наводил ствол, хотя никакой адý в хижине не мог заметить меня на моей новой позиции. Затем справа от меня послышался тихий шепот:
— Они в задней части байта. Жди!
Теперь я и правда почувствовал прилив адреналина.
В этот момент из бокового входа в хижину вышел человек в зеленой рубашке. Он был очень темнокожим, и был вооружен винтовкой.
— Это адý? — прошептал я Джимми, не желая, чтобы потом выяснилось, что первым, кого я застрелю, будет гражданский. Но прежде чем он успел ответить, мужчина вернулся внутрь, и оттуда вышел другой, еще более темнокожий араб, одетый только в саронг.
— Нет, он джебали[3],— пробормотал Джимми.
— Нет. Не этот, другой, — прошипел я.
— Какой еще другой? — Наш разговор шепотом стал походить на комедию.
Почти сразу же из задней части хижины появился еще один человек. Кожа у него была светлее, чем у двух других, и он нес что-то похожее на автомат АК-47 — знаменитое оружие советской разработки, способное отстрелять магазин на тридцать патронов менее чем за три секунды. Он отправился прямо к нашей стороне хижины, прежде чем заметил нас. К этому моменту он находился примерно в тридцати футах от меня, и я мог ясно его разглядеть.
Я видел, как сузились его глаза, когда он осознал свое затруднительное положение. Он начал приседать, взмахнув автоматом в правой руке вперед и вверх, и одновременно схватил ладонью левой руки цевье, пытаясь поднять оружие в боевое положение. Именно тогда я нажал на спусковой крючок своего пулемета.
У адý не было ни единого шанса. Моя первая двухсекундная очередь — более тридцати выстрелов — попала прямо в него, и я видел, как вылетавшие пули вырывали из его спины куски плоти. Его отбросило назад к стене байта из-за обрушившегося на него чистого веса[4]. Я выстрелил еще раз, и одна из моих пуль, должно быть, попала в магазин его автомата, потому что тот внезапно взорвался. Верхняя часть его тела была просто разорвана в клочья.
Как только я увидел это ужасное зрелище, то услышал крик Джимми:
— Еще двое уходят сзади!
Со своей позиции я не мог их видеть, поэтому сорвал пулемет с верхней части стены и, прижав его к плечу, как ружье, крался боком, пока не увидел, как аду отступают с холма, все время стреляя в него короткими очередями. Над головой и где-то слева я услышал звенящий треск летящих пуль, когда люди позади меня открыли огонь.
Я снова открыл огонь, одной длинной очередью отправив пули из оставшихся в ленте патронов в двух мужчин. Рядом со мной стреляли другие, поэтому не уверен, кто убил второго человека, но он внезапно развернулся и выронил оружие. Когда он падал, из многочисленных ран на его груди хлынули огромные потоки крови.
Стрельба закончилась менее чем через пять минут после начала. На склоне холма вновь воцарилась тишина. Мы осторожно двинулись вперед, и трое бойцов горной роты[5] вошли внутрь и зачистили хижину, которую мы с Джимми обогнули, спускаясь с холма. Один из двух человек, убежавших из задней части хижины, был мертв, хотя было невозможно узнать, приложил ли я руку к его убийству. В него попало не меньше полудюжины пуль. Его товарищ, похоже, ушел, хотя и мог быть ранен. Четвертый человек был застрелен на дальней стороне здания другими солдатами патруля. Я даже не видел его, пока мы не наткнулись на его тело.
Я чувствовал себя странно воодушевленным —
