экзамене. Подруги, пользуясь свободными минутами до начала семинара, окружили Лизу и начали допрос с пристрастием, ибо Аня поделилась с Дашей новостью об увиденном рядом с Лизой красавчиком, и их раздирало любопытство.
— Лиз…
— Всё потом. Не мешайте готовиться, надо настроиться на пару.
— А всё-таки, кто этот парень, Лизка? — не унимались Даша и Аня.
— Всего-то знакомый, — усмехнулась она, поняв, что так просто подруги не отстанут.
Последнюю фразу услышала Ладынина и тут же её прокомментировала:
— И останется только знакомым, на большее не надейся. Его же сразу видно, он человек не твоего круга. Или думаешь, парень по ресторанам и клубам тебя будет водить? Икрой белуги, сыром бри, чёрным трюфелем и цесаркой угощать? Где ты и где он?
Аня сразу зацепилась за главное:
— Что необычного в цесарках? Они — те же куры, хоть и крапчатые. А у нас кур-то…великое множество, целые фабрики. Нашла, чем удивить.
— Может, она питается исключительно трюфелями или фугу, и кур в глаза не видела, — предположила Даша.
Лиза, подмигнув подругам, развернулась к Ладыниной и несмело у неё поинтересовалась, лукаво прищурившись:
— А между прочим, вы Курта не видели, случайно не знаете, а?
— Кур-то?
— Да, Курта.
— Чего их знать? — пожала плечами Ладынина. — Что за глупости? Куры они и в Африке куры.
— А я знаю одну такую, тупую, хоть и красивую. Курицу, — обрадовано рявкнула Даша, привлекая этим внимание всей аудитории, а потом переглянулась с подругами, смешно водя носом и кивая в сторону любительницы чёрных трюфелей.
В глазах Ладыниной полыхнул огонь — на то у Лизы и был расчёт: пусть не лезет в чужие разговоры. Её комментариев здесь только не хватало.
— Уродки, ненавижу, особенно тебя, Девятова, — с этими словами Ладынина закинула руку назад, желая отвесить пощёчину Даше, но Лиза вовремя успела оттолкнуть гламурную девицу, и та едва не налетела на только что вошедшего в аудиторию старичка профессора. В кабинете воцарилась тишина. Все ожидали от Бахметьева чего угодно, только не молчания. Но тот молчал. Студенты начали расходиться по своим местам.
— Иван Ильич, простите нас, пожалуйста, этого больше не повторится, обещаю как староста группы, — произнесла Лиза, взяв на себя вину за этот инцидент. А потом хитро посмотрела на Дашу и, продолжая свою пламенную речь, доверительно произнесла: — Я готовилась к спецкурсу и повторяла диалоги из «Жизни и необычайных приключениях солдата Ивана Чонкина», а Ладынина, видимо, не поняла и решила, что слова о Курте адресованы ей, а не Нюре Беляшовой.
Все тихо прыснули.
— Ну что ж, Бернгардт, за дисциплиной надо следить — это обязанность старосты, тем более вы должны понимать: девушкам неприлично размахивать руками. Что же тогда спрашивать с парней? А? В конце концов, такое поведение непристойно для девушки. Всё же вы в большинстве своём — будущие педагоги.
Студенты, соглашаясь с профессором, дружно закивали.
Лиза так и слышала в этом наставлении интонации своей бабушки, даже в какой-то момент ей показалось, что он сейчас добавит: «Девушку украшает скромность».
— Раз вы согласны с тем, что я сказал, тогда начинаем. Госпожа Бернгардт, вам слово.
Лиза кивнула и начала доклад. А после того, как присела на своё место, вполне удовлетворённая собственным ответом, Аня устроила допрос по новой: кто этот парень, он женат или нет, когда познакомились, и почему он оказался в вузе.
— Не сейчас, у меня голова зверски болит, — снова рассеянно повторила Лиза и сделала вид, что с большим вниманием слушает выступление их общей подруги Даши.
После трёх пар подруги решили зайти в столовую и основательно подкрепиться, ибо изрядно проголодались. Ещё им предстояло забрать монографии в университетской библиотеке, находящейся в другом здании, а потом заскочить на кафедру литературы, чтобы получить темы курсовых работ на семестр, и только после этого можно было со спокойной душой ехать домой. Из головы Лизы никак не выветривался разговор с Ладыниной о том, что она недостойна такого парня, как Артём.
— Откуда она только взялась, эта светлоликая Ладынина? — простонала Лиза, не заметив, как произнесла эту фразу вслух.
Аня засмеялась:
— Кто о чём. Подруге покоя не даёт эта глупая курица Элен. Всё, что нам нужно знать, заключается в следующем: она дочь какого-то высокопоставленного чиновника от образования. Правда, его не так давно сняли с должности за какие-то махинации, дело по-тихому закрыли, и дочку тут же с треском выгнали из университета. Она полгода бурно порезвилась, надоела родителям, и они пристроили её сюда, на тот же третий курс, только не иняза, а филфака. Иняз она не потянула.
— Для обычной студентки ты слишком много знаешь, — усмехнулась Лиза, немного опешив от такого известия.
Аня пожала плечами и наигранно равнодушно ответила:
— Что особенного? Нужно просто иметь много знакомых. Да и интернет нам в помощь. Почему она тебя так задела?
Лиза, отмахиваясь от вопроса, подёрнула плечом, а сама подумала: может, потому что в словах белокурого ангела есть доля истины. Она, Ладынина, конечно, дура и в литературе ничего не понимает, но такие, как Артём и ему подобные не для внучки учительницы, нечего злиться. Лиза и не злилась, просто было обидно наблюдать, с каким вниманием Самохин смотрел на Ладынину, только что не облизывался и не причмокивал, мудак, дешёвый актёришка, привыкший всем нравиться. Потом, тряхнув головой, сказала самой себе: «Однако нужно всегда помнить жизнеутверждающую цитату из Блока». Её особенно любила мама Софья и часто повторяла: «Сотри случайные черты, и ты увидишь: мир прекрасен». Она однажды спросила, как Лиза понимает это выражение. Дочь ответила, что вне контекста всей поэмы трудно судить о философском смысле высказывания, однако она всё же попробует. «Думаю, под случайными чертами поэт понимал видение отдельного человека через призму его чувств, комплексов, переживаний, отношений к различным событиям. Мир, на самом деле, прекрасен, просто нужно отбросить лишнее и постараться рассмотреть что-то хорошее, позитивное — стереть случайно закрашенный твоим мозгом взгляд на различные вещи», — предположила тогда Лиза. «Ты в общем-то верно всё поняла, — улыбнулась мама Софья, — красота высказывания отметает враждебное и чужое, которое портит человеку существование. Познай, где свет, поймёшь, где тьма».
Громкий мужской оклик прервал её мысли, когда они оказались в столовой, и девушки в ответ, приветливо взмахнув руками, направились к самому дальнему столику, стоящему в углу за огромной колонной, там, как обычно после занятий, восседала компания парней со спортфака. Один из них — брат Даши Сашка Девятов, пытающийся волочиться за Аней, расплылся в улыбке:
— Здравы будьте, боярыни. — На Сашку иногда, как он говорил, оседала пыль времён, тогда он проникался народным
