корпуса.
Никто не обратил на неё внимания. Никто не остановил, пока она шла обходными дорожками к высоким решётчатым воротам. Туда как раз подъехала карета без гербов.
— Ваше высочество, — кучер Тихомир соскочил с облучка и открыл перед ней дверцу кареты. — Как прошло? Успешно ли?
— Весьма, — улыбнулась царевна. — С подружками повидалась, учебники на новые поменяла.
— Нешто и летом учиться будете? — изумился кучер, закрывая за ней дверцу.
— Нравится мне учиться, Тихомир, — Виренея высунулась из окошка.
«С тех пор, как женихи разбежались, только это и остаётся».
— А вы как? Навестили сестрицу? — поинтересовалась девушка, которая на ночь отправила кучера к родственникам.
— Навестил. Всё хорошо у них. Готовы ехать-то?
— Погодите немного, — Виренея подпёрла голову ладошкой. — Дайте немного на Академию родную полюбоваться. Сейчас рассвет ещё будет, белокаменные палаты да башенки в розовый окрасятся — такая красота…
Вид, открывающийся от ворот, и правда завораживал. Перед главным корпусом Академии раскинулась зелёная лужайка, настолько просторная, что старинные здания на другом её конце походили на кукольные домики.
И всё же можно было рассмотреть и колонны у входа в Главный учебный корпус, и широкую лестницу. И даже террасу, на которую уже высыпали цветные пятнышки — студенты, преподаватели и, конечно же, выпускники.
Все ждали рассвет. Виренея и та замерла в ожидании.
И вот, розовый блик коснулся острого конуса Башни с часами.
— Ура! Ура! Ура-а-а!! — закричали студенты.
В воздух поднялись воздушные шары, захлопали хлопушки, и над студентами взмыли облака блестящего конфетти. Все радовались.
Но вдруг раздался душераздирающий девичий вопль:
— А-а-а-а!!!! Кристиа-а-ан!!!
— Как?!
— Что произошло?!!
— Принц Кристиан!!! Что с ним?! — всполошилась толпа, собираясь в единый плотный комок.
Виренее бы радоваться — у неё получилось. Вот только губы никак не хотели складываться в улыбку. Выглянув в окошко кареты, она обратилась к кучеру:
— Трогай, Тихомир.
— Ваше высочество, там кажись что-то случилось.
— Ой, Тихомир, — махнула Виренея рукой, — это же Академия магии, тут всегда что-нибудь случается…
5 лет спустя
За окном кружились снежинки.
Виренея сидела за столом в светлой уютной подсобке и пила горячий чай с крупными финиками.
Тут же лежали стопки отчётов от кладовщика, дневные записи из торгового зала, предложения от новых поставщиков и списки заказов из других городов. Всё это нужно было просмотреть, обдумать да обсчитать, а потом отнести трём гномкам, которых она наняла для ведения бухгалтерии.
«Но сейчас у меня законный перерыв».
На краю стола желтели страницы «Тридевятого клеветника». Сама она такое не покупала, а вот продавщицы, которые у неё работали, любили почитать в перерывах о неприятностях в благородных семействах Континента.
Почему только о неприятностях? А о хорошем там не писали. То есть, писали, но мало. Новости а ля «такой-то женился», «такой-то родился» печатали на последней странице, ибо они мало кого волновали.
— Зато разводы и скандалы интересуют всех, — Виренея пригубила чай.
Любопытство всё-таки проняло, она потянулась за «Клеветником» и прочла передовицу:
— «Я от Баттори ушёл, я от Кремберри ушёл».
«Принц Тридевятого царства Кристиан, хотя и превращается от каждого поцелуя в кусок говорящего теста, однако же перебирает невест, как сказочный Прекрасный принц,» — Виренея поджала губы и оторвалась от газеты.
Месть, сотворённая ею 5 лет назад, не принесла ни удовлетворения, ни покоя. Напротив, с течением времени царевна всё отчётливее понимала: лучше бы она простила тогда принца-дурака.
А теперь её всё чаще мучила совесть. Она как никто понимала проблему Кристиана и его риски.
Но если сама она от поцелуя превращалась в лягушку и могла убежать…
«Кстати, давно уж не превращалась. В Тридесятом все знают, что меня нельзя целовать. А здесь — в Тридевятом — я не появляюсь в высшем свете, обычный люд про меня давно забыл. Сама же я намеренно ни с кем не сближаюсь».
…то Кристиану, судя по новостям из газет, приходилось туго.
Девицы-красавицы так и норовили приложиться к нему устами. В первые годы всё надеялись расколдовать. Ссылались на множество свидетельств о чудотворных поцелуях истинной любви. Но то ли любовь была не истинная…
«То ли заклятье, которое я в Серой башне отыскала — дюже ядрёное».
В общем, исцеление Принца не наступало.
Зато пришла новая напасть — все вдруг решили, что превратить принца в колобка — к скорому замужеству. Или к деньгам. Или просто к счастью.
И понеслось…
Принц регулярно превращался в мучное изделие. Его перевоплощениям перестали удивляться не только в королевском дворце, но и на улицах города.
Во дворце, опять же, судя по слухам, для него даже изготовили специальный маленький трон. А ещё мантию и корону для церемоний.
— Бедный Кристиан, — Виренея отодвинула чай, отложила газету и придвинулась к обнесённому морозными узорами стеклу.
За окном кружился снежный пух, и жила своей жизнью одна из торговых улочек столицы Тридевятого королевства, где Виренея открыла лавку «Всё для зелий» и торговое представительство «Берендеева и Ко».
Да, она покинула родное Тридесятое царство.
Не смогла жить там, где на неё вечно показывали пальцем, и каждая собака знала её страшный секрет. Куда бы она ни приходила — в гости ли, на ярмарку, даже дома на празднествах — люди радостно ей улыбались, а за спиной шептались, передавая друг другу всяческие гадкие фантазии, не имеющие отношения к реальности.
А здесь её никто не знал. Особенно в торговом сословии.
Чтобы не бездельничать, она открыла лавку, продающую ингредиенты для магических зелий.
На первых порах, конечно, папины связи помогли. Друг семьи — купец Самобранов — подсказал, с чего начать дело, и порекомендовал царевну купцам Тридевятого, как купчиху Берендееву Верену Берендеевну.
Дальше она действовала сама. Знакомилась с нужными людьми, поменяла половину поставщиков, сама нашла большую часть покупателей. За полгода встала на ноги и продолжала развивать своё дело. В общем, нашла себе применение.
А что касается личной жизни… её не было.
— Не очень-то хотелось. Да и некогда сейчас, — вздохнув, Виренея отодвинулась от окошка, раскрыла гроссбух и погрузилась в цифры.
Дробный стук каблучков по деревянной лестнице, поднимающейся из торгового зала, заставил её оторваться от записей. Дверь в подсобку отворилась, и в комнату заглянула раскрасневшаяся продавщица Эмма:
— Верена Берендеевна, там крупный покупатель пришёл. Просит странное.
— Хорошо, я сейчас, — Виренея вышла из-за стола, прихватив с собой записную книжку, куда вносила необычные заказы, и направилась в торговый зал.
Но перед выходом глянула в зеркало и поправила очки в тонкой круглой оправе. Очки она носила не для зрения, а для серьёзности.
«И чтобы не узнавали».
В зале она окинула цепким взглядом витрины…
«В порядке ли?»
…да
