Он достал свой серебряный портсигар и придвинул его кБагрову. Тот взял, присмотрелся — сразу видно, ничегошеньки не понимая.
— Герб разделен продольной чертой на двеполовины, — сказал Смолин не особенно и менторским тоном. — Слева трисосны на горе, справа кораблик. Сверху корона о семи зубцах, то естьдворянская. В германском гербовнике тысяча семьсот третьего года издания ониеще присутствуют по отдельности. Сосны на горке — герб Рейнвальдов. Кораблик —герб Вейхеров. Портсигар изготовлен в конце девятнадцатого. Самое вероятноеобъяснение — фамилии к тому времени успели породниться. В таких случаях гербысплошь и рядом соединялись. И не только в Германии. Есть английский герб, где врезультате браков и отдельных гербов собралось штук семьдесят — занятноезрелище, глаза разбегаются. Но в Польше ничего подобного не было… Циничнымшутником был наш мастер… И наконец… — он вытащил из ножен клинок примернос ладонь. — Вот это клеймо. Я не буду пускать вам пыль в глаза и врать,что знаю наизусть все германские оружейные клейма. Нет необходимости забиватьсебе голову, есть отличные, подробные справочники, их у хорошего антикваракуча. Но это клеймо, рыцарский шлем, я знаю прекрасно, потому что оновстречается очень часто. Это «Киршбаум и Бремсхей» из Золингена. Начали этоклеймо ставить в восемьсот пятьдесят восьмом, а перестали уже через пятнадцатьлет, в восемьдесят третьем, когда фирма слилась с другой золингеновской фирмой«Братья Вайерсберг». С тех пор рыцарский шлем хоть и присутствовал на клинках,но непременно с буквами WKS, либо в сопровождении профиля человека в короне,либо, по третьему варианту — рыцарский шлем, голова в короне и буквы WKS. Аэто, — он коснулся пальцем клейма, — стопроцентный «Киршбаум и Бремсхей».
— Тысяча восемьсот пятьдесят восьмой?
— Вот именно, — сказал Смолин. — А поэтомуотсюда автоматически проистекает, что к полякам в семьсот девяносто третьемгоду никак не мог попасть клинок, изготовленный самое раннее через шестьдесятпять лет после бунта… Кстати, надпись несомненно сделана не вручную, агравировальной машинкой… каких в восемнадцатом веке просто-напросто несуществовало. Короче говоря, перед нами — стандартный армейский германскийклинок, изготовленный в промежутке меж восемьсот пятьдесят восьмым и восемьсотвосемьдесят третьим… украшенный современной надписью и современной работыэфесом. Такое вот заключение. Разумеется, если вам нужно, я могу вам привезтикаталоги оружейных клейм, другие источники, иллюстрации подобрать…
— Не нужно, — хмуро сказал Багров. «Ну иладушки, — подумал Смолин. — Думается, штуку баксов я и так отработалпо полной…
Как дети малые, честное слово, — размышлял он с легкимзлорадством и несомненным превосходством. — Серьезный бизнес у человека —инвестиции в высокие технологии. И на этой делянке он шагу не ступит безэкспертов, адвокатов, консультантов и прочих консильери. А вот в антиквариатони, все эти крутые, лезут наобум, полагая, что там все просто и собственнымумом справятся…»
— У меня и экспертное заключение есть… — сказалБагров.
— Интересно было бы взглянуть, — сказал Смолин.
Собеседник проворно извлек из ящика стола лист бумаги впрозрачном файлике: печатный гриф некоего учреждения, подпись, печать…
Уже в следующую секунду Смолин опознал подпись и, должнобыть, не удержался от брезгливой усмешки. Багров быстро спросил:
— Так это что, одна шайка?
— Нет, что вы, — сказал Смолин, бегло пробежавочередное, бог весть которое по счету, словоблудие Перепела. — Автор этогоопуса, скажу вам по секрету, чересчур невежествен для того, чтобы быть принятымв любую мало-мальски серьезную шайку… Господин Перепелкин просто-напростоклассический невежа. Полагающий, что если он тридцать лет назад получил ученуюстепень кандидата искусствоведения, то в антиквариате разбирается круто. Наделе, признаюсь, шантарская антикварка мнение господина Перепелкина никогда неберет в расчет… Ну конечно, его любимый оборот… «Предмет представляетзначительную историческую и культурную ценность»… Самое печальное, что онвсегда сам верит в то, что пишет — и эти бумажки ляпает за смешные копейки…Поверьте, все обстоит именно так, как я вам излагаю. Мы над ним подшучивали всвое время, приносили откровенное фуфло и получали такие вот ксивы… но это ужедавно приелось, его оставили в покое…
Пожалуй, сказано было все. Смолин поднял голову, послалфинансовому воротиле крайне выразительный, красноречивый, недвусмысленныйвзгляд: мол, какого тебе еще рожна надобно, старче? Все обговорили…
Багров, похоже, понял правильно.
— Ну что же, с этим все, — он неприязненнопокосился на клинок и творение Перепела. — Это все очень убедительно, увас репутация профессионала, я навел справки… раньше бы их навести… да чтотеперь… Но деловой разговор у нас с вами, Василий Яковлевич, только начинается.
«Интересно, — подумал Смолин, решительно непредставлявший, в каком же направлении разговор теперь двинется. — То-тогонорар за консультацию оказался таким крутым. Не швыряется попусту деньгамидолларовый миллионер, тут что-то посерьезнее и посложнее…»
— Итак? — произнес он вопросительно.
— Василий Яковлевич… — без паузы отозвалсяБагров. — Меня крупно кинули. Не в деньгах дело, сумма, в конце концов,где-то даже и смешная… Меня чуть не подставили серьезнейшим образом. Не стоитнапоминать, что разговор у нас насквозь приватный? — Он уперся колючимвзглядом так, что Смолин чуть ли не физически ощутил прикосновение холодногометалла. И ответил:
— Конечно. Мы, как врачи…
— В общем, я это покупал не для себя. Я этими вещамикак-то не увлекаюсь, если помните. Есть в Москве один человечек… очень нужныймне человечек, до зарезу. Вы ведь сталкивались с ситуациями, когда даже деньгине все решают? Независимо от суммы?
— Ну разумеется, — кивнул Смолин. — Он что,коллекционер?
— Заядлый. Холодное оружие собирает… с упором наПольшу. У него оттуда корни тянутся, вроде бы всерьез… Человек занимает такоеположение и достиг такого уровня благосостояния, что деньги его частенько и неинтересуют. Деньги ему принесут всегда, мимо него не пройдешь в некоторыхслучаях. А вот качественный старый клинок…
— Понятно, — сказал Смолин. — Дальше можно необъяснять. Я прекрасно понимаю, что такое настоящий коллекционер, они меня всюсознательную жизнь кормят, и я их изучил, как хороший токарь свой станок… И он,конечно, знаток!
— Серьезный. Если бы я ему припер это… фуфло…
Он вздохнул и сделал многозначительную гримасу.
— Да, конечно, — сказал Смолин. — Случалосьпохожее и в Шантарске, ничего сложного… Что ж, если вам нужны качественные,подлинные клинки, это не проблема…
Багров энергично вскинул ладонь.
— Нет-нет! То есть… Мы к этому обязательно вернемся, ноне сейчас. Сейчас дело в другом… Я, господи прости, не по Христовым заповедямживу. Получив по левой, правую не подставляю. Давайте не будем тянуть кота захвост. Этот тип меня едва не подставил серьезнейшим образом… И я хочу той жемонетой рассчитаться. Что вы так смотрите?
