преимущественно лишь тогда и в той форме, когда и в какой что-то требовалось от нас. Советский Союз доказал, что и в таких условиях успешное и даже опережающее развитие возможно. Но для этого требовались мобилизационная экономика и диктатура, называемая диктатурой пролетариата или модным теперь термином «тоталитаризм».
Щербаков В. И.: «Когда сегодня задумываюсь, какой на пороге перестройки надо было разработать план коренной модернизации народнохозяйственного комплекса, всё чаще ловлю себя на мысли, что вообще не убеждён, что это в принципе можно было сделать. В первой программе правительства Н.И. Рыжкова направления перестройки народнохозяйственного комплекса были раскрыты достаточно подробно и, по-моему, правильно. Другое дело, что под воздействием внешних и внутренних обстоятельств эта программа осуществлялась по принципу “шаг вперёд – два шага назад” и реализовать её сколь-нибудь масштабно не удалось.
Справедливости ради следует отметить, что совершенствование методов управления и на протяжении всей брежневской эпохи фигурировало в качестве одного из узловых вопросов экономической политики. Пятилетку за пятилеткой руководители государства безуспешно пытались разрешить принципиальное противоречие социализма: найти меру сопряжения общественного характера производства с его товарностью. Логика номенклатуры не признавала иных способов управления, кроме выполнения партийных решений и директивных планов социалистического строительства. Повседневная же практика, не говоря уже о зарубежных примерах, убеждала, напротив, в преимуществе экономических, рыночных методов.
Действительно рыночные механизмы необходимы в микроэкономике. Но без прогнозирования и стратегического планирования они не панацея. Рынок близорук. Он не может регулировать большие экономические процессы. Это показала весной 2020 года ситуация с ценами и квотами на нефть. Нельзя заниматься инвестированием, ориентируясь на сиюминутные результаты биржевых торгов. А если говорить о нашей стране с 11 часовыми поясами, то без планирования тем более не обойтись. Даже если во Владивостоке избыток какого-то продукта, то это не значит, что он присутствует в Калининграде».
12 июля 1979 года вышло Постановление ЦК КПСС и Совмина СССР № 695 «Об улучшении планирования и усилении воздействия хозяйственного механизма на повышение эффективности производства и качества работы». Со следующего, 1980, года, конечные результаты работы советских предприятий стали оцениать не количеством товарной продукции, а с помощью нового показателя – размера произведённой нормативно-чистой продукции (НЧП).
Справочники определяют, что «объём нормативной чистой продукции представляет собой суммарное денежное выражение нормируемых затрат необходимого и прибавочного труда (заработной платы и прибыли) в общей стоимости выполняемых работ (выпускаемой продукции)». Если проще – то это утверждённая Госкомцен СССР трудоёмкость плюс исчисленная в процентах к ней норма прибыли.
Щербаков В. И.: «Были предложены новые показатели работы предприятий и оценки достигнутых результатов. В их числе стоимостной показатель нормативно-чистой продукции, характеризовавший вновь созданную стоимость. Для каждого вида продукции он рассчитывался на основе нормативов зарплаты и прибыли. Я как практик считал этот показатель не очень пригодным в машиностроении, считал, что он будет ориентировать на сохранение выпуска изделий с большой трудоёмкостью, тормозить научно-технический прогресс.
Для автомобильного производства, на котором я работал, эти показатели вообще не подходили. Весь мир борется за научно-технический прогресс, за снижение трудоёмкости, а у нас базовый показатель построен на росте трудоёмкости. Получалось, что вопреки всей экономической логике в СССР предприятия могли увеличивать прибыль за счёт увеличения времени производства единицы продукции. Нормативно-чистая продукция не позволяла правильно оценивать ни объём производства, ни его прирост, ни его качество и соответствие времени».
18 августа 1983 года вышло новое Постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР № 814 «О мерах по ускорению научно-технического прогресса в народном хозяйстве». После ноябрьского (1982 года) Пленума ЦК КПСС оно было ожидаемым, но не стало этапным, создания новых механизмов управления в нём не предусматривалось. Главной мерой объявлялось введение дифференцированных нормативов обновления (модернизации) продукции, прежде всего машиностроения. Пленум ЦК КПСС в декабре 1983 года подтвердил необходимость комплексного перехода на интенсивный путь развития. Генеральный секретарь в своём выступлении призвал искать новые формы и методы радикальной реформы экономики.
Нельзя сказать, что тогда ничего для этого не делалось. За первую половину 1980-х годов расходы на советскую науку были увеличены с 11,7 млрд рублей в 1970 году до 22,3 в 1980-м и 28,6 млрд в 1985 году[1]. Здесь, правда, следует отметить, что в то время около 80 % этих средств в той или иной степени были связаны с решением задач военно-научно-промышленного комплекса.
«Развивая и дальше централизованное начало в решении стратегических задач, нужно смелее двигаться вперёд по пути расширения прав предприятий, их самостоятельности, внедрять хозяйственный расчёт и на этой основе повышать ответственность и заинтересованность трудовых коллективов в конечных результатах работы», – призывал новый генсек ещё на первом апрельском (1985 года) Пленуме ЦК КПСС.
Щербаков В. И.: «Существовало общее политическое понимание, что “надо что-то менять, чтобы всем было хорошо”. Но по вопросам конкретики – как и что менять – было огромное количество взаимоисключающих позиций. Даже уже принятые законы в жизни работали совершенно иначе, чем задумывались».
В результате радикального ускорения научно-технического прогресса так и не произошло. Экстенсивная модель социально-экономического развития себя исчерпала и не могла обеспечить столь необходимого стране технологического прорыва.
В середине 1984 года академик Л. И. Абалкин писал: «Становится всё более ясным и очевидным, что советское общество подошло к рубежам, которые в определённом смысле имеют переломный характер. Назрели глубокие революционные сдвиги в материально-технической базе и во всей сфере общественных отношений. Необходимость осуществить эти преобразования и отражает идея слияния двух революций – научно-технической и социальной»[2].
В то время чуть ли не панацеей от всех проблем нашей экономики считалось внедрение хозрасчёта. По инициативе В. И. Щербакова эксперимент перехода на полный хозрасчёт и самоокупаемость был запущен на Камском автозаводе. Следует отметить, что КамАЗ в то время производил больше грузовых автомобилей, чем выпускалось с конвейеров на территории США и Европы. Дело в том, что крупнейший производитель компания «Дженерал моторе» был мировым производителем и в Соединённых Штатах производил только около 20 % автомобилей. Вскоре заговорят о региональном и республиканском хозрасчётах. Этой проблематикой в 1984 году начало активно заниматься Научное экономическое общество, в частности секция «Организация управления экономикой». Её руководитель, научный консультант по будущей докторской диссертации В. И. Щербакова Г. X. Попов говорил тогда: «Начинать движение к хозрасчёту я предлагал с самого простого. С того, что касается каждого человека. С оплаты его труда. С создания стимулов к труду. С формирования интереса к результатам работы. С превращения исполнителя в хозяина».
Щербаков В. И.: «Под этим подразумевалось, что зарплата должна была целиком зависеть от самого работника и его труда. Для этого требовалось похоронить все варианты командования ею сверху, когда
