Владимир Щербаков, Николай Кротов
Гибель советской империи глазами последнего председателя Госплана СССР
Посвящаю эту книгу моей жене Наташе, которая больше 50 лет окружает меня заботой и любовью. Она терпеливо выносит все кочки и ямы, а их было… Без неё я не стал бы таким, какой есть. Спасибо тебе, любимая!!!
Владимир Щербаков
Экономическая летопись России
© Кротов Н. И., 2022
© «Наше завтра», 2022
К читателю…
Уже как банальность воспринимается напоминание, что китайский иероглиф «кризис» (кит. трад. 危機，упр. 危机) состоит из двух частей: одна означает – опасность, угроза, страх, а другая – переломный момент, возможность, шанс. Большинство людей такое сочетание не радует, иначе не появилось бы восточное проклятие: «Чтоб тебе жить в эпоху перемен».
На российской почве это противоречие выразилось в заочном споре двух поэтов (известно, что «поэт в России больше чем поэт»). В XIX веке великий Фёдор Тютчев заявил: «Счастлив, кто посетил сей мир в его минуты роковые!» Ему через 100 лет ответил Николай Глазков: «Чем столетье интересней для историка, тем для современника печальней!»
Рукопись этой книги мы заканчивали в дни Всемирного сиденья, добровольной самоизоляции, сопровождающейся мировым кризисом, то ли крупнейшего в XXI веке, то ли за последние 50, а может быть, и за 100 лет… Этого мы ещё не знали.
Подобные вызовы хорошо очищают не только улицы, но и мозги.
Мы с Владимиром Ивановичем Щербаковым – люди одного поколения. И если в 1970-е годы, когда он начал стремительно продвигаться по должностной лестнице, разница в 5 лет была значительной, то сейчас, когда нас обоих записали в «зону риска», разница нивелировалась.
То, что мне тоже удалось в конце 1970-х и в 1980-е годы поработать на производстве и поучаствовать в политических процессах, позволяет мне легче понять моего героя. Думаю, что такой опыт ещё есть у многих наших соотечественников.
Разбор истории человека, доказавшего, что он без родственной поддержки, только за счёт самоотверженного труда и профессионализма может быть одинаково успешен как в государственном управлении на самом высоком уровне, так и в частном бизнесе, чрезвычайно полезен. Тем более что автор может припомнить только ещё один аналогичный пример. Но Щербаков, в отличие от него, вырос из рабочего, затем инженера на строительстве в высшее руководство крупнейших советских автогигантов (АвтоВАЗ и КамАЗ) – предприятий со 100 %-ной госсобственностью.
С выводами нашего героя можно не соглашаться, но его доводы имеют большой коэффициент сложности, если использовать термин из ряда видов спорта. Он не диванный аналитик, ему есть что представить в доказательство.
Книга посвящена переломному периоду жизни страны и В. И. Щербакова – времени перестройки, с 1985 по 1991 год включительно.
Этот рассказ не стоит воспринимать прямой инструкцией, как делать, как строить свою карьеру, уже потому, что условия, в которых формировалась личность Владимира Ивановича, коренным образом изменились, в этом случае прав древний мыслитель, заявивший, что в одну реку нельзя войти дважды. Да и прежней реки уже нет, её русло повернули.
Владимир Иванович никогда не увлекался «политическим звоном», не считал, например, что непременно надо строить коммунизм. Но всегда был уверен, что что-то строить надо обязательно, хотя бы по той простой причине, что «все, что не развивается, то гибнет». Он с негодованием заявляет, что нельзя верить людям, которые «вдруг нам стали доказывать, что не только мы, но и наши отцы и деды жили неправильно, не за то боролись. И вообще всё делали зря».
Предисловие
Меня часто спрашивают: «Как получилось так, что я, из самой обычной семьи, не имеющий никакой внешней поддержки, сумел дорасти до столь высоких постов, должностей?»
Сам себе задаю этот вопрос. Возможно, причиной стала закалка трудным детством: жёсткие, а порой и жестокие нравы послевоенного быта на Дальнем Востоке. После смерти отца ещё более трудная жизнь в детском доме, потом в военном училище. Из всего этого периода больше всего запомнились казармы, драки, друзья и постоянное желание есть.
Тогда же сформировалось понимание, что рассчитывать необходимо только на себя и надо всегда отстаивать своё место под солнцем. Честно, и никогда не предавать друзей.
Дальнейший мой путь тоже был не простым: достаточно быстрый рост в 1980-е годы (впрочем, не без ухабов и преград), затем уход в никуда в 1991 году и вновь работа, работа и вновь работа, как необходимый источник моей жизни.
В общем, принцип: «Упал, отжался, поднялся!» – стал самым подходящим и универсальным.
И всё-таки у меня нет ответа на задаваемый вопрос. Но есть две любимые песни, частично отвечающие на него. Во-первых, это «Чужая колея» Владимира Высоцкого, ну и песня «Каждый выбирает для себя» на стихи Юрия Левитанского, ставшая известной в исполнении Сергея Никитина.
Думаю, что если вы внимательно прочитаете их, то каждый найдёт свой ответ на сакраментальный вопрос всех времён и народов, сформулированный Владимиром Маяковским: «Сделать бы жизнь с кого?»
Чужая колея
Владимир Высоцкий
Сам виноват – и слёзы лью, и охаю,
Попал в чужую колею глубокую.
Я цели намечал свои
на выбор сам —
А вот теперь из колеи
не выбраться.
Крутые скользкие края
Имеет эта колея.
Я кляну проложивших её —
Скоро лопнет терпенье моё —
И склоняю, как школьник плохой:
Колею, в колее, с колеёй…
Но почему неймётся мне —
нахальный я, —
Условья, в общем, в колее
нормальные:
Никто не стукнет, не притрёт —
не жалуйся!
Желаешь двигаться вперёд —
пожалуйста!
Отказа нет в еде-питье
В уютной этой колее.
И я живо себя убедил:
Не один я в неё угодил.
Так держать – колесо в колесе! —
И доеду туда, куда все.
Вот кто-то крикнул сам не свой:
«А ну, пусти!» —
И начал спорить с колеёй
по глупости.
Он в споре сжёг запас до дна
тепла души —
И полетели клапана
и вкладыши.
Но покорёжил
