домом. Дон всегда имел рейтинг в районе «60» – не так много, но и не критично мало. Он старался поддерживать со всеми хорошие отношения, в том числе и с Тони, который редко общался с кем-либо из соседей.
– Привет, Тони, – улыбнулся Дон, и морщины, покрывающие его доброе лицо, растянулись. Волосы на его голове были белоснежно-седыми, в глазах всё ещё теплился огонёк. – Хотел поговорить с тобой.
– Сегодня прямо-таки день откровений, – покачал головой Тони. – Все хотят поговорить, а если быть точнее, то научить меня чему-то. И почему вы думаете, что я нуждаюсь в ваших советах?
– Не кипятись, сынок, – спокойно проговорил Дон своим тихим убаюкивающим голосом. – Я один из немногих тут, кто хочет тебе добра.
– С чего бы это, Дон? – развёл руками Тони. – Да и не нуждаюсь я в этом добре. Вы все думаете, что у меня проблемы, – достали уже с этим рейтингом. Все подряд косятся на меня, рабочие, продавец в душу лезет, этот тупоголовый Бафф. Теперь ты ещё. Давай не будем портить отношения, Дон. Я тебя уважаю и не хочу спорить.
– А спорить и не нужно, – снова улыбнулся старик. – Я скоро отбуду и лишь хотел сказать тебе пару слов на прощанье.
– Куда отбудешь? – насторожился Тони. Он так привык, что Дон всегда был здесь, что теперь любая мысль о том, что его может не стать, казалась сумасбродной.
– На покой, – с грустью сказал Дон и улыбнулся. – Я тут самый старый и, наверное, единственный, кто задержался так надолго. Меня заждались на Острове – вкусная еда, тёплое море, синее небо. Настало время и мне понять, за что же так все любят старость.
– Но ты… – ком в горле не позволял Тони ясно выражать свои мысли. Он не мог представить себе этих мест без Дона. – Ты ведь всегда был тут…
– Это точно, – Дон усмехнулся с какой-то дикой горечью. – Сторожил А-17, мать его за ногу! Многое я повидал. Отработал по-честному всю жизнь – пахал руками на свалках. Это же так почётно! Признаться, я давно подумываю об отдыхе, Тони. Суставы болят, спина, колени. Вижу плохо, да чего там говорить, я уже лет десять назад мог уехать. Но откладывал до последнего. Откладывал, потому что люблю это место. Нет, не за жёлтую пыль и вонь, не за тупые законы и бессмыслицу. Не за свою каморку и не за патрули, которые снуют тут, будто псы. Люблю, потому что привык к людям – к тебе, Тони, и другим хорошим ребятам. Их тут хватает, поверь. Привык, и всё тут! Как подумаю, что больше не увижу вас, так сердце щемит. Но откладывать уже нельзя. Ещё немного и мой рейтинг будет падать – работать как здоровый мужик я уже не могу.
Лифт остановился на втором этаже, и оба они вышли на лестничную площадку. Небольшой периметр с четырьмя дверями по стенам, ведущими в квартиры.
– Не думал, что это когда-нибудь произойдёт, – тихо проговорил Тони. – Знал, конечно, но не хотел верить.
– Всё когда-нибудь заканчивается, – улыбнулся Дон. – Но послушай, Тони, я хотел сказать тебе кое-что, прежде чем отбуду.
– Я слушаю тебя, Дон.
– Во-первых, не шути с Баффом, – тихо проговорил он, косясь на камеру наблюдения в углу. – Я говорю сейчас серьёзно. Ходят слухи, что его назначат следующим префектом А-17. А уж тогда он точно на тебе отыграется по полной.
– Не думал, что на должность префекта могут назначить человека, чей разум не далеко ушёл от разума свиньи, – пожал плечами Тони.
– Там не нужен разум, Тони. Там нужна лояльность, исполнительность. Бафф – идеальный префект: с высоким рейтингом, без единого замечания. Чистая биография. То, что нет достижений, не беда. Главное, нет залётов. Характеристика просто блестящая. Вот что им нужно. Или ты думаешь, там кто-то смотрит на его личные качества?
– Я думаю, что А-17 ждут тёмные дни, хотя куда уже темнее!..
– Тебя уж точно они ждут, если не успеешь исправить своё положение, – ответил Дон. – За свою жизнь я понял одну важную вещь – принципы всегда можно изменить. Но последствия глупостей, сделанных во имя этих принципов, – неисправимы. Нужно быть гибким, Тони. Ты – умный парень. Не чета всем этим работягам, это я уж точно знаю. И я знаю, что ты жертвуешь своим рейтингом ради чего-то значимого для тебя. Это вызывает уважение. Ты напоминаешь мне одного человека, с которым я близко дружил в молодости. Человек этот давно ушёл, но память о нём всё ещё теплится у меня в душе, да и у многих других стариков Тридцать Второго. Он закончил плохо, потому что не усвоил главный урок в жизни. И я до сих пор не знаю, какую роль в этой истории сыграл я. Не делай ошибок, Тони. Доверься моему опыту и уважению к тебе.
– Кто был твой друг? – внезапно спросил Тони.
– Человек с большой душой, – улыбнулся Дон. – Слишком большой, чтобы надолго задержаться на этом свете. Но я не хотел бы ворошить старые воспоминания.
Он хлопнул Тони по плечу и проследовал в свою квартиру. Тони постоял какое-то время в одиночестве, глядя на закрытую дверь Дона, а затем отправился к себе домой.
* * *
Квартира Тони, равно и все прочие квартиры в А-17, представляла собой комнатушку размером в двадцать два с половиной квадратных метра. Одно окно, на стенах – экранные панели, которые автоматически включались при попадании хозяина в квартиру. Небольшая кровать в углу, столик, шкаф с одеждой и душевая кабина с туалетом, отгороженная стеклом. Скромное убранство для скромного рабочего четвёртого разряда. Говорят, что бригадиров переводят в квартиры с балконами, а жильё для менеджеров так и вовсе включает в себя дополнительную комнату. И если это был стимул отказаться от всего ради работы, Тони искренне не понимал таких людей.
Он бросил пакет с продуктами на кровать, стянул пропахшую мусором и потом рубашку, футболку, сбросил джинсы и ботинки. Экраны транслировали бейсбольный матч в прямом эфире, предлагая сделать ставки. Всего три пункта рейтинга на команду-аутсайдера могли превратиться в целых шесть очков. Тони прошёл за стекло, в ванную, и включил воду. Активировался таймер, который позволял пользоваться горячей водой не более пяти минут. Тони забрался в душ и наскоро помылся. На стекле проявилась проекция с рекламной кампанией нового средства для бритья для тех, чей рейтинг был ниже сорока. Тони вытерся, натянул чистые джинсы и новую футболку.
На одной из стен в комнате висела картина, изображающая симпатичную девушку с крыльями на фоне огненного круга. Она была облачена в чёрное,
