в руках держала лук, а за спиной её виднелся колчан. Нижняя часть картины была оборвана. Изображение это ему когда-то подарил Дон, сказав, что оно многое для него значит. Тони часто смотрел на эту девушку, безусловно красивую, и никак не мог понять – кто она. Красота её, и в то же время опасность, манили его. К тому же картина выполняла полезную функцию. Тони подошёл ближе и надавил на картину так, что она слегка погрузилась вглубь стены. Что-то внутри щёлкнуло, и часть стены отошла, образовывая щель. Тони зацепился за щель пальцами и отодвинул дверцу. Образовалась ниша размером с человеческий рост. В нише виднелись полки, забитые под завязку книгами. Тони пробежался глазами по своей коллекции – «Властелин Колец» Толкиена, «Портрет Дориана Грея» Уайльда, «Война и Мир» Толстого, «451 градус по Фаренгейту» Бредбери, Собрания сочинений Омара Хайяма, Философские трактаты Канта и Конфуция, Чехов, Диккенс, Мартин, Дюма, Мо Янь, Пушкин, Ремарк, Шекспир, Флобер, Фолкнер, Хемингуэй и десятки, десятки разных фамилий и названий, которые простым людям были неизвестны. Тони потрогал кончиками пальцев переплёты, взял том Толстого «Война и мир», пролистал книгу, испещрённую сотнями закладок и пометок, а затем аккуратно убрал её на место. Он походил по квартире, заглянул в зеркало, увидев в нём бледное лицо мусорщика с рейтингом в тридцать шесть, бросил ленивый взгляд на экран, где транслировался матч, а затем буркнул себе под нос:
– К чёрту всё.
И покинул квартиру.
* * *
Смеркалось. Вечер вплотную вступал в свои права, прогоняя людей с улиц и площадок возле подъездов. Тишину прерывали лишь рекламные слоганы, доносящиеся из динамиков на столбах, да редкий вой полицейских сирен где-то на верхних магистралях. Тони быстрым шагом направился в сторону единственного в А-17 сквера. Сквера имени второго губернатора города Тридцать Два – Дэвида Вайса. В те времена люди ещё носили фамилии вместо идентификационных номеров. Место было тихим и странным – вся зелень, которая только была в бетонных массивах А-17, скапливалась именно здесь. Деревья, кустарники и трава – приятное напоминание о том, что планета Земля некогда всё же была зелёной. До сквера было минут двадцать – мимо жилых кварталов, префектуры и музея Рабочих. Тони вышел на площадь имени Филимона – одного из четырёх выдающихся учёных, которые изобрели ПАЧ, то есть устройство, отвечающее за рейтинг и систему начисления и списывания баллов. В каждом городе была улица, площадь, бульвар или проспект, носящие имя великого учёного. В центре площади, утопающей в глубине сквера, тёмным пятном возвышался на добрые десять метров бронзовый фонтан в виде трёх рук, тянущихся к небу. Руки были грубыми, виднелись мозоли, морщины и царапины, а ногти были неухожены и обломаны. Монумент символизировал сплочённость рабочего класса, который «трудится во благо всего человечества». Подобные памятники можно было встретить в каждом районе: офицеры получали свои, обязательно на тему войны и храбрости, у докторов были собственные – во имя спасения жизней, а для спортсменов строили монументы, символизирующие важность их деятельности для всего населения. Фонтан на площади Филимона не работал уже несколько месяцев – говорили, что казну района растратили ещё в конце того года и теперь власти всячески старались сэкономить на электричестве и водоснабжении, дабы не попасть в чёрный список Совета Правления. Отношения с Центром для местных чиновников были превыше всего – ради них рисовались вымышленные цифры, подстраивались события, приукрашивались доклады. Сплошные достижения и ни одной оплошности. Лицемерные отношения, на которых строилась вся государственная власть, где обе стороны не в силах были признаться в своей несостоятельности, а все вокруг были обязаны им подыгрывать.
Тони уселся на лавку напротив фонтана. Сквер пустовал. Из темноты появился странный человек в чёрных широких одеждах, с капюшоном, покрывающим голову. Он всегда так делал, каждый раз заставляя Тони испытывать трепет. Присел рядом.
– Привет, Тянь.
– Встречи наши слишком частыми стали, Тони, – тихим голосом ответил человек в чёрном. – Настолько частыми, что рейтинг твой вызывает у меня чудовищное чувство тревоги. Когда камень слишком долго катится с горы, его уже невозможно остановить.
– А я не качусь, Тянь, я уже лечу, – Тони усмехнулся.
– У Тяня есть щит, ты же знаешь, – проигнорировав шутку, серьёзно ответил человек. – Чиновники и полицейские тоже читать любят. Но вот ты, мой друг… Летишь с огромной высоты, и это правда.
– Что есть? – не обращая внимания на предостережения, спросил Тони. – Я бы не пришёл, не имея явных намерений.
Тянь покачал головой, махнув тонкой бородкой, выглядывающей из-под капюшона.
– «Оливер Твист» и «Отверженные», – нехотя проговорил он. – Авторов, надеюсь, указывать не нужно?
– Давай «Отверженных», – холодно проговорил Тони. – Давно за ней охочусь.
– Будет цена в два балла, Тони.
– Не охренела ли твоя азиатская жопа?
– Книги подобные я продаю за пять. Обычно, – ответил Тянь. – Для тебя, мой друг, за два. Знаешь, это оригинал. Единственный экземпляр, судя по всему. Так что же – брать будешь? Или дашь дорогу другим?
– Давай сюда, Тянь, – поджав губы, пролепетал Тони и засучил рукав по локоть.
Тянь поднёс к его предплечью небольшое устройство с экраном и датчиком приёма, раздался характерный звук и цифры на лбу Тони сменились на «34». Тянь поднял голову и посмотрел Тони в глаза. Это был мужчина лет пятидесяти со смуглой кожей, редкой седой бородкой и маленькими раскосыми глазками. На лбу его виднелся рейтинг «91». Тони пролистал старый томик Гюго, понюхал его, внимательно рассмотрел со всех сторон, а затем убрал его внутрь – в специально сделанный для таких случаев карман. Он поднялся и бросил на человека в чёрном добрый взгляд.
– Славно, – проговорил Тони. – Меня ждёт бессонная ночь, и я уже в предвкушении. Знаешь, Тянь, я благодарен тебе за всё – мы работаем с тобой уже шесть лет, и я ничуть не жалею, что нашёл тебя. Я понимаю все риски и в очередной раз говорю тебе спасибо.
Он поклонился.
– Удовольствие доставляет мне общение это, – улыбнулся в ответ Тянь. – Хоть рисковый ты парень, Тони, но хороший. Однако знай, что я не только дилер для тебя, но и товарищ.
– Уж знаю, за два балла-то, – рассмеялся Тони.
– Ай-ай, Тони, – покачал головой азиат. – Не стирай из памяти те книги, что я дарил тебе когда-то. Их было немало.
– Целых девять, если быть точным, – подтвердил Тони. – Ещё одна – и будет юбилей.
– Как только подберу что-то стоящее, – подмигнул Тянь и, поднявшись, удалился семенящей походкой в сторону сквера, где провалился во тьму, как будто его здесь и не было вовсе.
Тони ещё какое-то
