Книга Варя - Ольга Беркут

торчали, слух подводил, да и зрения почти не осталось в затянутых пеленой глазах. Бабка Ефросинья и вовсе чуть не померла накануне, еле откачали. Теперь она стонала на каждом ухабе и вопрошала вслух Господа, почему он не дал уйти ей спокойно, отчего оставил мучиться на земле грешной? Остальные попутчики были не лучше. И весь долгий путь они или затягивали печальные песни, или плакались, или обсуждали болячки. А их на всех о-го-го сколько нашлось! Точно староста выполнил наказ барина: на славу отобрал тех, кого не жалко.

Только Аня выбивалась из этой честной компании и возрастом, и нравом. Сидела тихо, не роптала на судьбу и даже, страшно признаться, любовалась видами вокруг. То ехали они мимо полей бескрайних, чернеющих землёй вспаханной, то мимо леса высокого, в такой зайдешь и пропадешь на век, то колесили вдоль подлеска с берёзками стройными, качающимися на ветру. А птицы-то как пели! Весной воздух был наполнен по самый край и солнца лучи ласковые согревали, словно объятия матушки. На душе казалось спокойно от всего этого благолепия, и ясно чувствовала Аня Ангела-хранителя за спиной.

А может, оттого ещё она слёз не лила, что первый раз так далеко от дома путь держала, а сердце при этом по-детски открыто было у неё для приключений. И боязно, и интересно до дрожи в коленках. Чего же с ней на чужбине станется?

Чую нутром, всё хорошо будет. А чуйка у меня на диво верная. И своих навестить приду, как смогу. Авось не в тридевятое царство везут-то нас.

Ночь провели на постоялом дворе в сарае. Накормили всех жидкой похлебкой, для согрева притащили дырявые вонючие одеяла и пару овчин. Забылись все к полуночи, кроме Анны, которая никак не могла уснуть из-за храпа разномастного: и с присвистом, и с надрывом, и с улюлюканьем. Провалилась в сон только под утро и тут же из него была вынута грубыми окриками извозчиков. Пора пришла путь продолжать.

Добрую половину следующего дня везли чудом ещё живой груз в тягостном молчании, пока Ефросинья (накануне уснувшая первая) печально не затянула:

— Ох, тревожен сон

Во чужой земле,

Беспокоен он -

Вестник о беде.

И открыв глаза,

Боле уж не сплю.

Думу думаю,

Вольную мою.

Думу думаю,

Вольную мою…

Все подхватили, в том числе и Аннушка. Запела она вдруг громко, с чувством, ловя на себе одобрительные взгляды попутчиков. Так с песней и подъехали к воротам усадьбы Степановых.

— Что за хор покойников прибыл к нам? — крикнул дворовый мужик с усмешкой.

— Дык к барину вашему новых крепостных привезли. Вот, получите, распишитесь.

— Да ну? Этих? — мужик даже стянул и прижал к груди шапку, а потом махнул ей в сторону усадьбы. — Айда прямо на двор. Там барина ищите. Он разберётся пущай..

Тут то Аня и увидела в первый раз Отраду. (Правда, издалека, так как повезли их во двор хозяйственных построек). На пологом холме господский дом показался ей настоящим дворцом. Огромные окна, в которых отражалось небо, колонны у входа, чуть ли ни с дерева высотой, и по краям башни с синими куполами. Всё смотрелось чудно и дюже богато!

Живут же люди!

Да, это не её отчий дом, с бычьими пузырями вместо стёкол, да с загнивающим полом в сенях.

Остановили телеги около конюшен, где суетились мужики. Они и велели извозчикам ждать, а сами барина искать побежали. Все путешественники притихли, хлопая глазами, рассматривая всё вокруг. Амбаров, сараев, загонов с крышами из соломы и камыша было столько, что сойти они могли за целую деревенскую улочку, вокруг которой протянулся добрый деревянный забор. Жизнь кипела: люди мельтешили, собаки выли и лаяли, кудахтали куры. Запахи свежего сена мешались с ароматами костра и кислого сыра. От сего разнообразия, у Аннушки заурчало в животе, и она обхватила его руками.

Вскоре к телегам подъехала на молодом жеребце тонкая девчонка с корзиной из косичек на голове. Надет на ней был тёмно-зелёный сюртук с белыми манжетами. Руки были затянуты в черные перчатки из замши, украшенные шелковой вышивкой.

— Это кто? — спросила строгим голосом всадница.

По летам такая же как я, а ведёт себя прям как барыня-государыня.

— Дык от соседей подарочек вам привезли. Получите, распишитесь, — насмешливо ответил извозчик. — Говорят, барин где-то здесь. Позвать не соблаговолите?

— Я за барина! — всадница так и выпятила грудь колесом. — Сейчас разберемся. Эту, — она ткнула в Аннушку хлыстом, — в курятник или на кухню. Ещё подумаю. А остальных везите теперь вниз по дороге до села. Его проедите полностью и сворачивайте направо к дубраве. Там кладбище наше. Найдёте. Уж не заплутаете.

Дед Аким, свесившись через телегу, поворачивал к говорившей то один бок, то другой. Видно было изо всех сил своих пытался понять старый, что происходит. И от натуги такой пустил он вдруг ветер пониже спины, да так громко, что сам перепугался. Сложил руки крестом на груди, откинулся назад, глаза прикрыл, будто и ни при чём спящий старичок — божий одуванчик. Все скосили на него испуганные и злобные взгляды, но командирша, даже ухом не повела:

— Чего стоите! Вон один уже дух испустил, и остальные подтянутся скоро.

Извозчик хмыкнул. Хотел было что-то ответить, но не успел.

— Цыц, ты, курица! Ну что тут у нас?

К телегам, бодрым шагом, приближался седовласый мужчина. Однако, несмотря на белый волос, лицо его казалось свежим, можно сказать моложавым. Аня сразу догадалась, кто это. Здешний барин. Одет он был в лиловый халат и дорогие туфли, в руке держал трость с набалдашником в виде волчьей головы. И хоть Бог и не дал этому барину высокого роста и стройного живота, но вот статностью одарил сполна. Держался он так, что сразу ясно сталось всем — царь пришёл.

— Что и пошутить нельзя? — буркнула всадница.

— Шутница вы, знатная. Знамо дело. Только куда уж вам до Безобразова. Вот шельма! Провёл дурака! Я говорит, тебе восемь душ отправлю, вместо шести. Мне, говорит, для хорошего человека не жалко. Куда же вас девать теперь, таких красивых?

Крестьяне молчали, пристыжено опустив головы. Извозчики переглянулись. И один из них, щупленький, но юркий, спешился. Протянул барину из-за пазухи сверток с бумагами.

— Наше дело малое. Доставили всех в целости. Вот, получите, распишитесь.

— Давай! — барин забрал сверток. — Ну что ж теперь. Выгружайте. Мужики! — крикнул он своим. — Обогреть, накормить, дать отдохнуть с дороги. Будем решать, что с ними сотворить после.

Аня так и выдохнула. Поняла, что барин хоть и выглядит грозно, а боятся его не стоит. Повезло, значит,