какое!
Закрыв лицо руками, она… завыла.
— Что вы устраиваете? — воскликнул дежурный, проталкиваясь к женщине, но не она одна теперь нарушала порядок. То тут, то там слышались громкие изумленные восклицания, пораженные ахи и испуганные вздохи — и шелест газет. Рензо взял меня за руку и повел к нашему купе; я послушно пошла за ним, еле передвигая отекшими ногами.
— Рензо, — слабо спросила я, теряясь в шуме толпы и ее восклицаниях, — что такое? Что случилось?
Муж не ответил.
У вагона с газетой в руках стоял хорошо одетый мужчина. Лицо его было ошарашенным, глаза — стеклянными. Что за новость так всех изумляет, пугает и возмущает? Что они все вычитали в свеженьком номере газеты?
Остановившись, я с усилием высвободилась из хватки мужа и, шагнув к мужчине с газетой, спросила у него:
— Скажите, пожалуйста, что происходит?
— Нашего владетеля убили.
Мир перевернулся. Ни слова не сказав, я упала в обморок.
Вито вез нас на юг, в секретное место, которое Брадо подготовил для нас с Рензо на всякий случай, и место это находится за пределами Тоглуаны во владении Маре. Разрешение на пересечение владений у нас было, так что мы могли не опасаться того, что нас не пропустят на границе.
Я сидела тихо, как мышка, и слепо смотрела на свои руки. Нереза тоже горевала в тишине, изредка шмыгая носом. Рензо с Вито также молчали.
Брадо, мой отец… человек, ради которого я переродилась… владетель Тоглуаны, последний настоящий плад империи… убит. И кем? Сворой чистокровников! И как? Ядом!
Боль окаменелостью засела в сердце и давила тяжестью, но не находила выхода в слезах — я не проронила ни слезинки. Я не верила, что Брадо убит, и в то же время в моем напряженном сознании множились вычитанные в газетах факты о нападениях и провокациях чистокровников. Более того, я всегда знала, что владетель Тоглуанский — важная цель для этих убийц. Даже Блейн предупреждал об этом.
— Как такое могло произойти? — надтреснутым голосом спросила я.
Посмотрев на меня тусклыми усталыми глазами, Вито тихо ответил:
— Владетель вышел на след чистокровников. После того что случилось в Дреафраде, они начали расползаться по Тоглуане, ища новое укрытие. Когда эньор оказался близко, его ранили отравленным ножом.
— Как? — яростно спросила я. — Как можно допустить, чтобы владетеля ранили ножом? Как возможно, чтобы убийцы подобрались на такое близкое расстояние? Чем занималась охрана — мух считала?
— Не знаю, эньора, меня там не было, — сказал Вито. — Я был в Авииаране и паковал документы и книги, которые владетель поручил привезти вам в Тихие огни. Я бы и сам узнал о произошедшем из газет, не будь у меня своих ушей в императорском дворце. Человек, который рассказал мне об этом, и сам не всей информацией владеет. Известно только, что владетеля ранили отравленным ножом. Этот яд действует быстро, так что…
— Знаю, — оборвала я парня, вспомнив, как мучился Блейн. Но Блейну повезло — его притащили в храм, где я, дура набитая, не знаючи спасла его, отдав свою благодать. О, как бы я хотела вернуться в прошлое и сохранить свои силы, как бы хотела оказаться рядом с отцом в опасный момент и спасти его! Разве не для этого я оказалась в Тоглуане? Разве не для спасения Брадо я здесь?
А если Великий Дракон перестал беречь одного из лучших своих пладов, потому что на подходе другой плад, продолжатель той же линии силы? Что, если один Гелл вытеснил из жизни другого?
Я покачала головой, отрицая столь глупую и суеверную мысль, и стала массировать виски.
— Тебе надо отдохнуть, Лери, — сказал Рензо. — Приляг, а я пересяду.
— Я не устала.
Муж вздохнул, но возражать не стал.
— Вы сами приняли решение увезти нас из Тихих огней, Вито? — спросила я.
— Нет, это воля владетеля, — покачал головой парень. — У меня есть инструкции на такой случай. Если настанет смута — а она настанет — я должен увезти вас в безопасное место, где вы можете переждать плохие времена. В доме, который для вас подготовлен, есть все необходимое, включая деньги.
Слушать о деньгах в такой момент было подобно пытке. Что мне эти деньги, что мне этот дом, если у меня нет больше отца? Я ведь толком и не успела узнать Брадо, мы совсем недавно начали сближаться… и вот все. Не появится он больше передо мной, такой серьезный и красивый, не посмотрит своими туманными глазами…
Мне стало тяжело дышать, горло сдавило, но глаза остались сухими — злость иссушала слезы.
— А как же последний обряд? — спросила я. — Мы должны проститься с ним…
— Мне очень жаль, эньора, но это исключено. Чистокровники могут быть там и устроить что-то. К сожалению, их ряды постоянно пополняются… Вам нельзя рисковать. Вы должны затаиться.
— Поплачьте, эньора, — посоветовала Нереза.
— Поплачу. Но сначала убийцы поплачут, они утонут в слезах! — пообещала я зловеще.
— Не сомневайтесь — так и будет! Обещаю, я лично сделаю все возможное, чтобы найти этих гадов и наказать! — заверил меня Вито.
— Да вся Тоглуана их голыми руками разорвет, когда найдет, — мрачно добавил Рензо.
«Вся Тоглуана»? Сомневаюсь… Глупо полагать, что среди многочисленных чистокровников нет ни одного уроженца Тоглуаны.
Ночью поезд остановился на границе владения Маре. Пассажирам было запрещено выходить, так что мы сидели в купе и задыхались, ибо ночь была густой и жаркой. Думать о чем-то ином, кроме убийства Брадо, было невозможно; часть моего сознания отказывалась принимать, что отца больше нет, и генерировала обнадеживающие домыслы, что на самом деле убили одного из его людей, а сам Брадо скрывается в лесах и вообще придумал это все, чтобы…
Тяжело вздохнув, я заставила себя прервать этот поток мыслей и потерла виски.
В наше купе постучали, и Рензо открыл дверцу. Внутрь заглянул контролер в темно-синей форме и попросил показать паспорта, а также билеты и разрешение на пересечение владений. Вито без лишних слов протянул ему документы, но этого оказалось недостаточно. За контролером показались полицейские; один из них попросил нас выйти из купе.
— Это обязательно? — проворчала Нереза. — Здесь беременная женщина!
Полицейский посмотрел на меня, на мой живот, снова на меня и проговорил:
— Вот с нее и начнем.
— Что начнете? — напрягся Рензо.
—
