оставив Стефана на попечение Жако и четы Мео, мы, наконец, смогли спуститься во двор; я опиралась на руку мужа, хотя была не так уж и слаба. Погода стояла солнечная, и весенняя грязь подсохла — еще недели две, и станет совсем хорошо. Я вдохнула свежего воздуха и прищурилась, когда солнечный луч упал на лицо.
А потом сверкнуло что-то…
Приглядевшись, я увидела красоту, прелесть, чудо… Красный «Ферс» сверкал в лучах солнца, блистал новизной, и даже с такого расстояния я чувствовала особенный машинный запах.
Тео, крутящийся возле авто, заметил нас и подбежал ко мне.
— Мам, — захлебывающимся от восторга голосом сказал он, — это третья серия паромобилей, они почти бесшумные! Мы такие в журнале смотрели, помнишь?
— Такую не смотрели, — возразил Эл, подходя к нам вместе с Вероникой. — Это серия ограниченного выпуска.
— Прокати, отец! — попросил Тео, аж пританцовывая от нетерпения. — Испробовать ведь надо!
— У мамы проси. Ее машина, — ответил муж и, подойдя, вручил мне ключи.
Как только ключи оказались в моей ладони, я сжала их крепко и, прижав к себе мужа свободной рукой, поцеловала.
— Нравится? — шепотом спросил Эл.
— Еще как! — ответила я.
…А потом был осмотр салона, споры детей из-за того, кто сядет впереди, первая поездка по двору и за его пределами, езда по кочкам, глубокая лужа, увязшее в грязи колесо, разворот, плач Вероники, которую укачало, счастливый до одури Тео, которому позволили порулить… И когда мы возвращались к Колыбели драконов, бывшей Колыбели туманов, и Тео забрасывал Эла вопросами о том, когда тот перегнал машину в Тоглуану из Авииарана, а Вероника дремала на сиденьях, опустив голову мне на колени, я подумала, что мне больше не о чем мечтать.
Потому что более счастливой быть просто невозможно.
