они вышли из гостиной, я раскинулась в кресле удобнее и тяжело выдохнула.
— Ты устала, мамочка? — спросила Вероника, опираясь на подлокотник кресла.
— Да, золотце.
— Потому что родила дракона?
— Да, поэтому.
— Я тоже хочу родить дракона! — заявила дочка и начала карабкаться ко мне в кресло.
Жако, как всегда, бдительный, был уже рядом.
— Эньора, не тревожьте маму, — строго сказал он, аккуратно перехватив девочку и опустив на пол.
Вероника завороженно посмотрела на напомаженные усы управляющего и протянула к ним ручки. Жако, наученный горьким опытом, вовремя отвернулся.
— А вот этого делать не надо!
— Не надо? — искренне удивилась девочка.
— Да! И где ваша няня, маленькая эньора?
— Она пошла делать пи-пи! — шепотом поведала Вероника.
— Ах, пи-пи, — хмыкнул управляющий и посмотрел на меня. — Мне кажется, новая няня просто боится оставаться наедине с драконами надолго.
— И я ее понимаю, я их тоже боюсь, — призналась я.
— Скоро станет легче. Кстати, Уччи сообщил вчера эньору, что Авииаранский огненный эньорат собирается поглотить соседние.
— Они много что собираются, а толку, — отозвалась я.
С тех пор как мы с Элом впервые перекинулись в драконов, прошло семь лет, а Викензо все еще не может принять, что императорская власть уже ничего не значит. Империи Огня как таковой больше нет — есть независимые огненные эньораты. Тоглуана стала первым эньоратом, вышедшим из империи, и вскоре нашему примеру последовали другие владения. Так называемое Возвращение драконов стало переломным событием, изменившим положение сил в мире, и Чистая кровь потеряла большую часть последователей. Каким бы оружием они ни располагали, они все равно проигрывают мощи дракона, способного сжечь город в течение часа. Долгое противостояние чистокровников и драконопочитателей кончилось, наконец, победой последних. Да, порой еще находят где-то в городах кружки особо упрямых чистокровников, но теперь, когда драконы летают над лесами, народ уже не воспринимает призывы Чистой крови серьезно.
Владения, вышедшие из империи, недавно объединились в коалицию и подписали договор. Каждый владетель может устанавливать правила в своем эньорате, но нельзя нарушать принцип — плады и люди равны. Если в Империи Огня плады были выше людей по положению, то теперь заявлять о своей исключительности в силу драконова происхождения считается дурным тоном. Только в Авииаранском эньорате еще пытаются выделять пладов, но это вызывает недовольство и возмущение людей. Как бы ни пыжился Викензо, ему не удастся возродить империю. Настоящим императором он так и не стал, хотя объявил себя им.
Изменения коснулись и культа Великого Дракона — он трансформировался в учение Священного огня. Перерождение стало «трансформацией»; этому сложному процессу теперь учат ллары в храмах. Бывшие «драконовы невесты» стали «служительницами Священного огня»; более того, появились и мужчины, желающие познать таинство служения.
Основательницей нового (а по сути старого) учения стала ллара Эула; к ее храму в лесу сделали несколько пристроек, и теперь там живут юные адепты, желающие познать тайны огня и трансформации. Эньор Уччи вызвался помогать Эуле и взял на себя организационные вопросы; храм будет расширяться и достраиваться. Уччи мечтает, что лет через пять можно будет открыть при нем школу для пладов.
— Ты спишь, мам?
Я подскочила от громкого голоса дочки.
— Вероника, золотце, говори тише, а то братик прос…
Поздно. Стефан Дио-Гелл проснулся и заревел. Застонав, я начала подниматься.
— Сидите! — сказал Жако. — Я сейчас найду няньку — утонула она в туалете, что ли?
Управляющий бросился к дверям, Вероника закрыла ушки руками, а я захотела провалиться сквозь землю. Я люблю своих детей, но, честное слово, иногда они сводят меня с ума! И ведь все — драконы, чуть что пламенем пыхают так, что все няньки сбегают! Медленно и тяжело я поднялась из кресла, склонилась к кроватке и замерла, почувствовав приближение мужа.
Ура, я спасена!
Дверь открылась, и Элдред вошел в гостиную.
— Папа! — взвизгнула Вероника так, словно не видела его неделю, и бросилась к нему навстречу. Эл, как и полагается любящему отцу, тоже сделал вид, что не видел дочери неделю, и, подняв, подбросил в руках. Вероника снова завизжала, на этот раз радостно, и от восторга пыхнула красновато-зеленым пламенем, сплетшимся из линий наших сил. Стефан, испугавшись резкого звука, тоже пыхнул пламенем, не прекращая орать.
Я тоже пыхнула бы, останься у меня силы…
Эл опустил Веронику на пол и подошел ко мне, свежий, бодрый.
— Следующего ребенка ты рожаешь сам, — мрачно сказала я.
— А ты хочешь еще одного?
При мысли о еще одном драконе мне стало нехорошо, и я вернулась в кресло. Эл, посмеиваясь, склонился к кроватке, взял Стефана на руки и начал его укачивать.
— Машиной пахнет! — принюхавшись, сказала Вероника.
— Тебя не проведешь, золотце.
— Па-а-п?
— Да?
— Тео сказал, что я страшная.
— Глупости. Ты в нашей семье самая красивая.
— А мама?
— И мама красивая.
— Только толстая… — вздохнула девочка.
— Посмотрим, какой ты станешь, когда троих родишь! — проворчала я.
Стефан успокоился в руках отца; у Эла вообще хорошо получается ладить с детьми любых возрастов, даже дерзкий Тео всегда его слушается. Я загляделась на мужа, умиленно разглядывающего крошечное личико младшего сына. Стефан родился пятимесячным, как и полагается, и пока еще не понять, на кого он похож. Да и какая разница?
Муж поднял на меня взгляд. Один только этот взгляд стоил всего — мучительных месяцев беременности, родовых мук... Вероника, как всегда чувствующая, что мама с папой на своей волне, встряла.
— Куда ты ездил, папа? — спросила она.
— Да, папа, куда ты ездил? — улыбаясь, спросила я.
— Папа привез маме подарок, — загадочно произнес Эл.
— Наконец-то прибыли мои бриллианты? — усмехнулась я; Сильвия уверяет, что мужья обязаны дарить женам украшения в благодарность за рождение наследников.
— Я привез кое-что получше.
В гостиную вернулся Жако и, к сожалению, один.
— Где няня? — спросила я.
— Притворяется больной! — возмущенно проговорил управляющий.
— Я же говорила — все няни боятся наших детей! — обратилась я к мужу.
— Ничего страшного, найдем новую, огнеустойчивую. Жако, Мео еще здесь?
— Да, эньор.
— Найди их, пусть приглядят за Стефаном. Нам с эньорой надо выйти во двор, — глядя на меня хитро, произнес Эл.
— И я с вами! — встряла Вероника.
— Хорошо, золотце.
Спустя полчаса,
