и контроле. Я легонько подтолкнул её, побуждая идти, и предупредил:
— Иди, или я понесу тебя.
Она сразу же начала двигаться. Её друг через мгновение оказался рядом с ней. Он настороженно смотрел на меня, наблюдая, как будто я мог в любой момент бросить её на лесную подстилку и изнасиловать. Этот засранец видел слишком много.
Хотя я бы никогда не изнасиловал женщину, никогда не отнял бы у неё тело, если бы она сопротивлялась или отказывалась, я сейчас действительно владел ею физически. Но я бы не стал красть у неё. Я подожду, пока она даст мне то, что я хочу, я буду терпелив, пока это не станет тем, чего мы оба хотели. До тех пор я буду защищать её, заботиться о ней, заслужу её милость и её желание. Мне не нравились лишние суждения или ненужное беспокойство. Изнасилование, сексуальное насилие, всё, что мужчина крал у нежелающей этого женщины, было отвратительно трусливым. Я не был ни трусом, ни совершенно аморальным. Я был здесь хорошим парнем.
Риган и её друг шли рядом друг с другом передо мной. Их наручники ударялись и задевали друг друга при каждом шаге. Ревность жгла меня так сильно и всепоглощающе, что я думал, что задохнусь от неё. Я отдал Криду безмолвную команду, которой он немедленно последовал. Он без колебаний подставил Вону подножку, отчего пленник рухнул на неровную землю. Он постарался не уткнуться лицом в грязную землю, но со связанными за спиной руками мало что мог сделать, чтобы защититься от падения.
Риган мгновенно остановилась и подождала его. Сначала она сгорбилась и согнула колени, без сомнения, пытаясь придумать, как ему помочь. Её забота о нём тёрлась о каждое нервное окончание моего тела.
Не в силах остановиться, я положил руку ей на спину и потребовал:
— Продолжай двигаться.
Она послушалась. Она снова пошла, в то время как Вон с трудом поднялся на колени. Мы брели через лес по направлению к дому. Она шла медленно, прислушиваюсь к Вону. Как только она почувствовала, что её друг в безопасности и стоит на ногах, она ускорила шаг.
Крид и Остин задержали Вона на достаточно долго, чтобы мы смогли прилично опередить их, как я и хотел.
— Это было нарочно, — обвинила она меня. — Чтобы разлучить нас.
Не было смысла лгать ей.
— Чтобы разлучить вас.
Затем она взглянула на меня. Она в первый раз разглядывала меня, и поэтому я постарался придать своим чертам небрежный и беззаботный вид. Я смотрел вперёд, словно опасаясь угроз или стремясь к нашей цели, и позволил ей насытиться. Я знал, что я хорош собой, мне не нужен был другой человек, чтобы потворствовать несуществующей неуверенности с помощью ерунды. Я точно знал, как выгляжу, и как меня воспринимают женщины.
Даже если Риган ещё не доверяла мне, я знал, каким она меня увидит.
Как и знал, что это сработает в мою пользу. Это был первый шаг в моём бескомпромиссном плане.
Моё тело вибрировало от чего-то мощного, пока я смотрел вперёд. Её глаза несколько раз скользнули по мне, когда она переключила своё внимание на пространство между мной и лесной подстилкой. Она должна была быть внимательна со связанными руками, но я чувствовал её любопытство и скрытый интерес. Она не пыталась скрыть своё удивление, когда её взгляд упал на моё лицо, или её открытое восхищение, когда он путешествовал по моему телу.
Казалось, она неуверенно просчитывает несколько разных моделей мышления. Выражение её лица быстро менялось, двигаясь вместе с её мыслями, пока, наконец, не остановилось на холодном безразличии. Её глаза сузились, сочный рот поджался, а руки снова напряглись, сводя каждый мускул в напряжённой готовности.
— Куда вы нас ведёте? — спокойно спросила она.
— В город, — ответил я.
Это было испытание. Я хотел знать, знала ли она, что здесь есть город, или она была такой же ничего не подозревающей, как и её друзья. Конечно, они поняли, что их поймали достаточно легко, но они, казалось, были крайне удивлены, что их поймали так быстро.
Она глубоко вздохнула и кивнула. Она слышала о нас. Шли ли они прямо сюда или столкнулись с Миллером во время его жалкой попытки побега, она слышала о нас.
Интересно.
— Ты выглядишь… сытым, — почти обвинила она меня.
Я скрыл своё потрясение от её готовности говорить. Может быть, всё будет проще, чем я думал. Она казалась… трудной. Не только потому, что излучала атмосферу независимой женщины, но и потому, что до сих пор бросала мне вызов при каждой возможности. Хотя разговор был хорошим началом, и я легко давал ей ответы. Это были строительные блоки для моей конечной игры.
Кроме того, не было причин лгать ей. Я держал её в плену, у меня была сила, у меня была власть.
— Да, — подтвердил я.
— Как? — спросила она. — Как вы так хорошо питаетесь?
Мы вышли из леса и оказались на краю школьной территории. Город был окружён густым лесом, и мы всегда были изолированы от более крупной цивилизации. Одно шоссе разделяло город посередине, а затем более мелкие улицы соединяли Главную улицу с причудливыми кварталами, которые ответвлялись от центрального узла. Это был маленький городок, процветающий в лучших традициях.
Риган упивалась открывшимся зрелищем. Она осматривала всё очень умным взглядом, стараясь запомнить каждую мельчайшую деталь. Без сомнения, она разрабатывала план побега, и я не мог позволить ей осуществить его.
Надеясь привлечь её внимание, я сказал:
— Мы едим наших заключенных.
Это сработало. Она подпрыгнула от моих слов, а затем её брови опустились над тёмными глазами. Она позволила моим словам закружить в её голове, пытаясь решить, был ли я серьёзен или нет. Я спрятал ещё одну усмешку, пока она боролась со страхом или замешательством.
— Не волнуйся, дорогая, — крикнул Крид позади нас.
Он говорил как невежественный деревенщина своим густым протяжным голосом, и мне захотелось развернуться и выстрелить ему в живот, позволить ему истекать кровью по всему футбольному полю, на которое он когда-то возлагал все свои бесполезные надежды и мечты в средней школе. Как же это было иронично?
— Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь из пленников Кейна жаловался!
Мне хотелось застонать от его невежества и от того, как он с такой легкостью отбросил меня на много миль назад с Риган. Он отменил мой план и заставил её чувствовать себя ещё более неловко, чем когда-либо.
Хотя, это было правдой. То, что я не испытывал желания привести девушку к себе и разделить с ней свой
