И я уважаю ее решение, как никогда. В отличие от вас.
От напряжения заболело в надбровье, будто на лоб положили груз. Слишком поздно я взялся его учить — время упущено. После моего ранения Уния даже не хотела слышать о службе. Вырастила избалованного самовлюбленного мальчишку. Жаль, она никогда не сможет увидеть плоды своих трудов. Это ее наследство. И каждый раз, глядя на сына, я вижу ее. Ее светлые волосы, ее жгучие глаза. И ее спесь. Которая отличает всех из дома Тенал.
Я шумно выдохнул:
— Не приплетай сюда мать.
Мальчишка задрал подбородок, демонстративно выпуская дым.
Я не сдержался. Выхватил сигарету, отшвырнул, тряхнул сына за грудки:
— Я больше не стану терпеть твои выходки. Через два дня я улетаю с делегацией на Атол. И когда вернусь — лично сопровожу тебя в корпус. С охраной, если понадобится.
— Отец…
— И не ищи причины. Их быть не может. Довольно! А если обратишься к Луцию — лишу наследства. Клянусь.
Невий желчно скривился:
— Я ваш единственный сын и наследник.
Я оттолкнул его и отвернулся, слушая, как кровь бьет в уши. Мой сын. Наследник. Будущий глава дома.
Я вновь развернулся к мальчишке:
— Это поправимо. Я могу узаконить любого сына, рожденного наложницей.
Невий округлил глаза:
— Полукровку?
— Полукровка может оказаться достойнее истинного высокородного.
Он потерял дар речи. Я не без удовлетворения замечал, как от напряжения на шее Невия вздулись вены. Наконец, он взял себя в руки:
— Вы не сделаете этого, отец.
— А это, мой дорогой сын, зависит от тебя. И только от тебя. И запомни: больше никаких покупок без моего ведома. Ни геллера!
— Бросьте, отец!
— Пять тысяч геллеров за рабыню — это слишком. Слышишь? Слишком!
— Я возмещу вам со своего счета.
Я усмехнулся и покачал головой:
— А откуда берется на твоем счете, сын?
Он молчал.
— Кстати о счете. Я прекращаю твои выплаты. До тех пор, пока не образумишься.
— Отец, вы несправедливы!
Мне стало горько:
— Я, наконец, справедлив. Нужно было сделать это многим раньше, чтобы прекратить, наконец, твои дебоши.
Увы, чистая правда, но она уже не исправит то, что было исковеркано годами.
— Твое сегодняшнее приобретение я забираю себе.
Мальчишка оживился даже больше чем нужно. Мигом испарилась спесь.
— Нет, отец! Я хочу эту девку. Неужели вы откажете мне в такой малости?
— Это конфискация, сын.
— Она понравилась вам? — Невий желчно ощерился. Со снисходительным презрением.
Я не ответил. Развернулся и пошел к дверям — сыт по горло глупым разговором.
Я вошел в свой кабинет, растворил настежь окна, позволяя ветру хозяйничать в помещении. Запах дарны преследовал меня, и чтобы избавиться, нужно принять душ и сменить одежду. Въедливое дерьмо!
Я лишь встал на самом ветру, сцепил руки на груди и устало прислонился к широкой блестящей раме. Вдалеке, над шапками цветущих бондисанов, виднелись городские высотки, меж которых сновали корветы, как облако мошкары.
Не хотел унижаться до рукоприкладства, но едва сдерживался. Верил ли я в то, что только что сказал? Конечно, нет. Но если не будет иного выхода… Невий в совершенстве овладел лишь одной наукой, которой слишком сложно было не овладеть, имея такую мать. Наукой придворного лицемерия. Все Теналы владеют ею в совершенстве. В том числе ее брат Луций — первый среди лучших. И в то время, как я был на службе, мальчишка пропадал в дворцовых галереях, составляя компанию принцу Эквину. Уния твердила, что это лучшее вложение в его будущее.
Все это было вполне созвучно политике дома Тенал, но я был воспитан иначе. Отец, дед, дядья — все мы прошли через военную службу. Я бы служил до сих пор, если бы не ранение. Я достал сигарету, сам закурил, с наслаждением замечая, как запах отменного табака забивает вонь дарны. Дарна — запах бедных кварталов, дурман нищеты, столь любимый Луцием. Он мстит за сестру, направляя мальчишку по ложному пути. Мстит мне, уничтожая его, как медленный яд.
Может, женить Невия? В его возрасте я уже год как был отцом. Правильная жена — своего рода стратегия и оружие… А неправильная… Я слишком хорошо понял это на своем примере. Нужно обсудить это с Варием. Старик — единственный, кому я безоглядно доверял.
Я провел ладонью по лбу, зарываясь пальцами в волосы, шумно вздохнул. Я все еще надеялся, что мальчишка одумается, и мои угрозы останутся лишь угрозами.
Глава 4
Меня трясло от страха.
Я стояла посреди кабинета управляющего, чувствуя, как бесконтрольно стучат зубы. И ничего не могла сделать. Кажется, мне в первый раз в жизни было настолько страшно. Одуряюще. Так, что перехватывало горло, а сердце соскакивало с ритма. Руки и ноги так заледенели, что я их не чувствовала.
Огден откинулся на спинку кресла за столом, положил перед собой акт продажи и что-то внимательно изучал, водя по формуляру пухлым пальцем, перематывая текст. Наконец, вскинул голову:
— Здесь утверждается, что твое имя Лелия. Это так?
Во рту моментально пересохло. Какое-то время я просто шевелила губами, пока, наконец, не сорвалось едва различимое:
— Да.
Огден несколько раз задумчиво кивнул и снова уткнулся в формуляр. Я не мигая смотрела, как его лысеющая макушка в обрамлении длинных блеклых волос ловит блики света, прорисовывающего неровности черепа. Хотелось думать, что управляющий не такой плохой человек. Вероятно, в нем подкупала какая-то мягкость, даже нерешительность. Я вспоминала его робкие возражения на Саклине. Выражение лица. Невий едва ли не унизил его.
Говорят, из забитых слуг получаются первейшие тираны. Для других. Для тех, до кого вольны дотянуться.
Огден вновь поднял голову:
— Значит, раньше ты принадлежала высокородному Валериану Теналу. Как наложница. А до этого имперскому служащему Нику Сверту, смотрителю Торговой палаты с Белого Ациана.
Я лишь кивала.
