Вдверь постучали, из-за неё раздался голос:
—Господин, стол накрыт.
—Родители уже приехали?— поинтересовался Евгений.
—Нет, господа передали, что вернутся квечеру. Княгиня Вернадская пригласила ихвоперу.
—Сейчас подойду,— расплылся вулыбке он.
Его средний брат был хлюпиком, рохлей итюфяком, онбыл настолько трусливым, что даже боялся пожаловаться родителям— молча терпел оскорбления итумаки. Носегодня Евгений решил зайти немного дальше. Онзасунул руку вкарман исжал прохладный пузырёк сядом. Назывался тот Выжженная Земля— выпив эту отраву, человек будет умирать долго имучительно, даже самый крутой целитель ему непоможет. Ядразъедает внутренности, превращая ихвкровавую кашу.
—Доброе утро!— поприветствовал Евгений своего братца, войдя встоловую. Слуги под его суровым взглядом поспешили убраться подальше. Пашка сидел, сгорбившись, инеподнимал глаз отовсянки. Неудивительно, что отец невозлагал наПашку никаких надежд,— натакого-то болвана! Евгений подошёл кбрату, перевернул тарелку скашей ему наколени иприказал:— Жри.
—Нехочу,— промямлил Паша, нозачем-то зачерпнул ложкой вязкую массу сосвоих брюк. Евгений рассмеялся, подтянул поднос сбутербродами и, схватив брата зазатылок, ткнул его туда лицом. Чавкнули помидоры, шпроты размазались поПашиным щекам. Онпопытался вырваться, ноЕвгений только усилил хватку, упиваясь своей властью. Паша струдом смог выдавить невнятное:— Хвмаштит!
—Хватит так хватит,— согласился Евгений исел напротив. Его лицо всегда было абсолютно спокойным, носейчас нанём появилось выражение безумия. Грудь тяжело ибыстро вздымалась, словно ондолго бежал изапыхался.— Тыничтожество, Паша. Тынедостоин жить. Кусок ослиного дерьма, понял?
Губы Пашки дрожали. Онвытер рот ипокачал головой:
—Пожалуйста, ненадо.
—Надо, Паша, надо,— возразил Евгений ибросил настол между ними круглый медальон. Его золотая крышка открылась, ивпотолок ударил разноцветный луч.— Яхотел сделать это завтра, нораз ужвсё так удачно сложилось иродители опаздывают…
Стихим шипение луч рассеялся, инастоле появился мужчина средних лет сбелоснежными волосами, белой, как снег, кожа икрасными глазами. Альбинос развернулся напятках, ипод его сапогами затрещали тарелки. Онспрыгнул наземлю иприблизился костолбеневшему Пашке.
—Иего ядолжен убить?— брезгливо произнёс он.— Серьёзно? Тынанял меня ради этого?
—Япредполагал, что всё будет сложнее,— поморщился Евгений икинул ему флакончик сядом.— Держи, янашёл, что тыпросил.
—Ч-ч-чт-т-т-т-т-то зд-д-д-десь п-п-п-проис…— последние слоги Пашка проглотил и, подавившись, закашлялся. Онпопытался встать, однако ноги его недержали. Братец соскользнул напол, иего стошнило. Бедолага всегда блевал, когда нервничал. Впрошлом году онпытался пригласить княжну Берёзину насвидание, иего вывернуло прямо наеёшикарное платье полупереваренным беконом. Фу, мерзость.
Альбинос больше ничего несказал— задрал Пашкину голову ивлил ему врот отраву. Евгений судовольствием наблюдал, как его брата скрутило судорогой. Навсякий случай онналожил купол тишины, чтобы слуги неприбежали раньше времени.
—Что дальше?— спросил Альбинос.— Тывроде собирался изменить план?
—Тыотрубишь мне руку, апотом поднимешься впокои моей матери ивынесешь оттуда всё ценное,— ответил Евгений. Сначала онхотел остановиться напереломе, нопонял, что так просто ему неотделаться. Ему нужно было серьёзное доказательство, что его пытались убить. Действительно пытались, анеинсценировали нападение. Вчесть поступления вАкадемию отец выдал ему защитный перстень, который исцелял даже очень опасные раны. Благодаря этому, создастся впечатление, что Евгений выжил чудом.
—Хорошо,— кивнул Альбинос идостал меч изножен.— Голову твоего старшего брата пришлём попочте. Его как раз вот-вот должны прикончить. Прости, носличной доставкой сейчас туго. Лишние риски, короче. Аписьмо втувшивую газетку мыуже закинули, как идоговаривались. Завтра будет сенсация, жди.
—Свашей организацией очень приятно иметь дело,— ухмыльнулся Евгений, авследующее мгновение весь мир окрасился вкрасный. Кажется, нанесколько секунд онпотерял сознание отболи, акогда очнулся, над ним суетились слуги. Евгений состроил жалобную физиономию ипрохрипел:— Мой брат, спасите моего брата! Ончто-то влил ему врот!
Состороны гостиной раздался стук каблуков, ивстоловую вбежала… мама? Несмотря наполуобморочное состояние, Евгений удивился— родители должны быть сейчас вопере, атам они всегда выключают телефоны. Неприятный сюрприз должен был ждать ихуже после представления. Ну, впринципе, ничего страшного. Маму онрад видеть, вотличие ототца. Извсех детей она всегда выделяла его.
—Сыночка!— мама бухнулась перед ним наколени ипоцеловала влоб. Еёвзгляд блуждал покомнате, пока неостановился наокровавленном Пашке, вживоте которого ядуже проел дыру. Она побледнела, нонеотужаса, аот… страха? Еёглаза мгновенно просохли отслёз, она как-то резко собралась исосредоточилась, словно что-то обдумывая. Наконец, секунд через десять, мама пробормотала:— Всё кончено, всё кончено… Паша иНиколай мертвы… Нужно что-то делать…
Сорвавшись сместа, она подползла начетвереньках кПашке инакрыла его живот двумя ладонями. Сеёкожи сорвалось несколько чёрных вязких капель— как только они упали наПашку, его мёртвое тело выгнулось коромыслом, астрашная рана вживоте начала медленно затягиваться. УЕвгения чуть глаза невылезли изорбит— запрещённая магия, чистая некромантия! Онбыл готов отдать вторую руку, что сердце Пашки сейчас снова забилось. Нотолку-то? Это всё равно невернёт его кжизни, амаму теперь ещё могут инаказать. Однако почему-то она выглядела очень довольной— повернулась кслугам ипроцедила:
—Хоть слово кому-нибудь— иясгною вас взаживо,— апотом мама склонилась над Евгением, заботливо откидывая чёлку сего лба, ипрошептала:— Всё будет хорошо. Главное, что тывыжил.
Евгений прикрыл глаза, непонимая, что происходит. Ничего. Вбольнице ему пришьют руку, ичерез пару дней оноклемается, вернётся домой иубьёт Пашку. Снова. Апотом… Потом поедет вАкадемию, где настанет черёд умирать Александру Стаховичу, старшему сыну Императора.
* * *
Спальня директора Академии, следующее утро после спасения Крабогнома.
Виктор Викторович просыпался неохотно— вчера ондопоздна засиделся вректорате, разгребая дела. Ктому жепришлось отбиваться от«СиДР», который очень заинтересовался Марком Ломоносовым— видите ли, этот юноша всегда оказывается вцентре о-о-о-о-о-очень любопытных событий. Только разборок между ведомствами ему нехватало. Директор зевнул, потянулся ипочувствовал, что наего подушке лежит нечто странное. Ему было стыдно признаться, носперва ониспугался— вспомнил тоужасное утро, когда его волосы приклеились кнаволочке.
Нонет. Голова вроде быдвигалась нормально, иничто ейнемешало. Виктор Викторович вознёс мысленную молитву Перуну, резко встал иогляделся. Вся его кровать была завалена… игрушками. Очень взрослыми игрушками. Ачасть изних висела наего пижаме, как новогодние игрушки— наёлке.
