землю перед собой и опёрся на него, чтобы забраться на багажник. Кажется, это далось ему с трудом. Каз зацепилась взглядом за оружие — полуторник, гарда крепкая, не утяжелённая, без инкрустаций. Ох, ей бы об остроте думать, а не внешнем виде.
Князь махнул рукой, чтобы шоу началось и, телохранитель шагнул к Казимире. Тем же жестом, что и князёк он пригладил бороду тыльной стороной ладони. Руки без следов обскурии, только в машинном масле и со старыми мозолями. Телохранитель-резистент? Редкость.
Как змея чешуйками, Казимира перебрала камушки пальцами ног. Опустилась на землю, отставила в сторону левую ногу, кончиками пальцев руки уперлась в песок. Волосы упали Каз на лицо, но в бою она привыкла слушать, а не глазеть.
Русобородый шагнул ближе, получил ступнёй под колено. Грузные ботинки шаркнули назад. Каз увернулась, перекатилась и нырнула между ног здоровяка. Можно было бы всё закончить одним ударом, но Казимира хотела растянуть удовольствие.
Кто-то ищет собеседника, кто-то — собутыльника. После шести лет тюрьмы Каз искала с кем подраться.
Костлявый локоть ударил телохранителя под рёбра — кхх! — и Каз отступила. Тот усмехнулся, потёр бок. Казимира закрыла глаза, услышала, как шумно выдыхал соперник, как взбил песок ботинком. Она проскользнула под его рукой, кончиками пальцев ткнула его в подмышечную впадину, обогнула, кулаком — сверху в плечо, ребром ладони — сбоку в основание шеи. Каз отскочила, припала к земле, прислушалась.
Русобородый уже запыхался, пытаясь её поймать, шагнул назад, сплюнул, усмехнулся.
— Мне продолжать?
— Ага, — ответил князь.
Каз спрятала улыбку за упавшими волосами.
Орден уже мог кого-то за ней послать. Не важно.
Если князю наскучит, он может приказать казнить её. Плевать.
Существовали только два человека на песке. Только этот момент. Кровь неслась по венам. Мышцы полыхали. Мозг прикидывал точки для удара. Вот какая жизнь на вкус, вспоминай.
Каз выпрямилась, встретила взгляд голубых глаз. Русобородый шагнул ближе. Она ударила ступнёй в живот. Соперник согнулся, но скорее от неожиданности, чем от боли. Пока Каз мешкала, он ухватил её за лодыжку, крепко, не вырваться. Дёрнул на себя, врезал предплечьем в грудь. Очередь Казимиры хрипеть. В глазах всё расплылось, когда затылок вписался в землю. Ни секунды, чтобы выдохнуть, — за лацканы рубашки русобородый поднял её над землёй.
— Заканчиваем? — спросил он.
— Ага, — бросил князь. Каз показалось, что он протянул меч.
Нет уж.
Казимира пнула телохранителя коленом в живот. Ногти впились в держащую её руку, полоснули сверху вниз. Он выпустил её, и Казимира бухнулась на песок. Откатилась, переводя дыхание. Готовилась к новому рывку, но медлила.
— Ты нам подходишь. — Князь хлопнул в ладоши.
— Уверены? — Советница смотрела исподлобья, отчего глаза её казались ещё темнее.
Князь улыбнулся, опёрся на меч и грузно спустился на землю.
— Она мне нравится. Вег?
— Ага, — тот кивнул, потёр красные полосы на руке и вытер губу краем рубашки, — мне тоже.
Казимира выпрямилась, отряхнулась от пыли, прикусила щёку, чтобы отвлечься от боли в груди и гудения в затылке. Колени едва подрагивали. Помощь от тренировок в камере оказалась мизерной.
Пока Вег забирал у князя куртку и меч, советница не сводила взгляда с Каз. Губы сжаты в тонкую нитку, глаза сощурены, желваки на скулах напряжены. Казимира увидела, что из-под белой шляпки выпали пара прядок. Пепельно-белые до середины, чернильно-синие у концов. Советница князя была из народа салдана, обскýрой. Нет худшего предателя, чем обскур на стороне князя. Казимира слыхала это и в свой адрес.
— Присматривай за ней, — бросила советница Вегу.
[1] (гастинский) Послушай-ка.
[2] Примерно два метра.
5
«Много лет спустя появился малыш, которого все ждали.
Матушка его не плакала и не кричала,
как сегодня плачут и кричат наши матери.
Кожа малыша была белой, как морская пена,
а не как наша, — с синими, как волны, пятнами.
Повитуха взяла мальчика на руки и так его крутила
и эдак осматривала — ни одного пятнышка.
Но вот на пяточке нашла у него три чёрных точки.
Да только это была не наша с тобой хворь, а отметина бога.
Дэум выбрал этого малыша — не все люди так грешны, как мы,
не все люди должны страдать за ошибки предков.
Остались ещё чистые и невинные».
Отрывок из сказки о первом чистом
Мотоцикл завёлся не с первой попытки и продолжал подрагивать, но на дорогу выехал. В ближайшем городе надо отдать его команде ремонтников, княже всё оплатит.
Княжеская развалюха тарахтела даже больше мотоцикла, и за грохотом железа и кашлем выхлопной трубы Казимира не слышала собственных мыслей.
Сделка с совестью. Резистентам нельзя верить, но можно использовать в своих целях. Закуси удила и терпи. Терпи сальные шуточки, влажные взгляды, синяки. Выкарабкайся, выгрызи, выживи.
Таких как князь, зовут резистéнтами. Люди с иммунитетом.
Казимира — одна из тех, у кого иммунитета нет. Обскурией заражаются с рождения, возможно, ещё в утробе матери. Если младенцу сделать прививку, останется только пара пятнышек на коже, синих, как кляксы от чернил. Сначала следы выступают на руках и ногах, но если опоздать с прививкой, пятна разрастутся, пропадёт чувствительность, и этого уже не исправить. Только резать конечность и заменять протезом. Редки случаи, когда поражается только одна сторона тела, как у Каз — левая нога, рука, бок, глаз. Повезло ещё, что только руку пришлось заменять, а на ноге остались пара синих клякс. Белок глаза посинел, зрение на нём ухудшилось почти до слепоты.
Прививку Казимире сделали уже в Гур. Ей было не больше полугода, когда родители подкинули на порог ордена убийц. Частая история. Гур приютили её, обучили, вырастили. Дали семью, друзей, работу, веру. Показали, как с гордостью нести свои увечья.
К зафери, эти мысли не пристыдят Каз. Она сделала, что должна была.
* * *
У порога Белого Храма компания остановилась почти перед рассветом. Вышел слуга, принял протянутые руки Клаудии в свои ладони, кивнул с блаженной улыбкой и поклонился сонному князю. Князь Каллгиры, Ариан Вáллет. Так они его назвали. Надо запомнить хотя бы это имя. Остальные — Карга и Русобородый, разберусь.
Каз чуть не засыпала на ходу и не оценила ни резных колонн, ни балконов на втором этаже узкой башенки, ни гранитных ступеней. Всё вокруг было таким белоснежным, что жгло привыкшие к темноте глаза. В Гастине так не строят, это традиции Коригры. Белые всюду протаскивают своё.
Каз шла на слух, только грузные шаги князя вырывали из полудрёмы. Заселили её последней, в другом крыле от Валлета. Казимира и на конюшню бы согласилась, главное, чтоб было
