за час. Конечно это всё не запустится даже приблизительно. Но общие черты угадываются хорошо.
— Вот, смотри, теперь попробуй перекинуть свой опыт запуска этого конструкта.
— Закрываю глаза. И через пару минут вспоминаю, как целый час с перерывами на восстановиться, запускал диагностический конструкт.
И сразу же сильно начинает болеть голова. Так, что даже двигаться больно.
— Отлично! — скриплю я. — опыт удался, но как же больно-то.
Чувствую холодные ладошки Анки на висках. И понемногу голову отпускает.
— Милый, у нас гости. Настя и Алексей Оттович. Что сказать? — заглядывает мне в лицо девушка.
— Я прямо сейчас подойду, — целую ладошку. — как ты вовремя. — улыбаюсь.
— Я такая, — гладит по волосам, и уходит.
Глубоко вздыхаю, поднимаюсь на неожиданно длинные ноги. Немного кружится голова.
— Я, похоже, так привыкну что у меня лапки, — смеюсь.
— Может не будем больше так? — волнуется Спутник.
— Да ты что! Опыт отличный. — медленно, но точно, формирую диагностический конструкт. — Видишь? А немного боли, это не страшно. Просто первое, что нужно выучить, это конструкт восстановления сосудов, если такой есть. Или просто от мигрени, такой точно должен быть. Уж больно эта болячка у людей старая.
Это невероятные возможности. Правда, доступны, скорее всего, только мне, из-за другого зрения и такого полезного тебя.
Вот не зря Шаман говорил, что я еще оценю это всё.
Ладно, я попрошу целителя меня подлечить от головной боли. Запомни это пожалуйста. Потом нам никто такое не даст.
Иду в гостиную.
— Брат, — бросается ко мне сестренка, — как ты нас напугал!
— Ничего, я сам напугался, — обнимаю Настю, — но мне придется так делать. — обращаюсь к целителю. — Алексей Оттович, мое состояние не связано с амулетами или артефактами. Они скорее мне помогли вернуться. Меня утянуло в Астрал в свое время. И Большой Медведь меня тогда возвращал. Вот когда болел. Теперь иногда такое происходит. Сам я туда пока ходить не могу. Но возвращаться умею, просто долго.
Целитель кивает, принимая эту информацию.
— Здравствуйте, Кирилл. Научить пока, я так понимаю, Вы тоже не можете? — спрашивает заинтересованно.
— Пока нет, извините. Но шанс на это есть. Сейчас Шаман говорит, что я ещё не готов. Но вроде не отказывается учить. — пожимаю плечами. — это обнадёживает.
Алексей Оттович, голова очень болит. Можно Вас попросить меня осмотреть?
Целитель одевает очки, вешает диагностический конструкт.
— У Вас многочисленные микроудары в мозгу.
«Лис, внимание!»
— Давайте я Вас восстановлю, но такая ситуация опасна. Меня рядом может и не быть. — говорит целитель. — Анастасия, оденьте очки, и посмотрите. Вам это тоже будет полезно.
Формирует очень сложную технику. Хотя я уже узнаю в ней куски диагностики.
— Смотрите, — целитель удачно держит в полусработавшем состоянии конструкт для Насти. — Вот эти части отвечают за направление, вот это за глубину восстановления. Вот эти части для чего? Мы сегодня с Вами это проходили.
Настя задумывается и волнуется.
— Алексей Оттович, а братику плохо не будет? — я просто таю от заботы.
— Нет, Анастасия Олеговна, у него срочной надобности нет. Но чем быстрее вы вспомните, тем быстрее у Кирилла перестанет болеть голова. — говорит.
Ну а что, дельно. Мотивация даже у меня повышается, что уж говорить про ученицу.
— Ну, это части диагноста, — целитель кивает. — они отвечают за место применения.
— И?
— И за, — вспоминает, и быстро заканчивает. — сравнение со здоровым состоянием.
— Молодец, Анастасия. — отпускает конструкт Оттович. И меня просто накрывает хорошим самочувствием..
— Ффух, Алексей Оттович, а почему этому не учат всех, а только одаренных с выраженным целительским даром? — спрашиваю. Нам это важно.
— Это не совсем так, Кирилл. Минимальный набор заживление, фиксацию и остановку кровотечения знают в армии почти все маги. Просто это не рационально. Сил другой направленности уходит на порядок больше при любом применении. И сложные техники маги других направленностей учат с ошибками. И хорошо, если они совсем не работают, а если они сработают странно? И починить потом, бывает очень сложно. Вот и не учим.
— Чаю? — спрашивает Анки. Киваю. Мы все встаём и перемещаемся в столовую. Мне очень хорошо. Почти новое рождение.
— Кроме того, — продолжает целитель. — Магия целительства, она, в основе своей, созидание. А вот остальные ветви искусства, ну, может, кроме природников, они от разрушения. Им сложнее, и когда разрабатывались целительские техники, подразумевалось, что огрехи будут выправлять сами пользователи. К сожалению, сейчас данное действие доступно, в основном, целителям. Просто за счет направленности Силы.
« Отлично, у нас иллюзии, по идее тоже созидание, и конструкт видим хорошо» — проговариваю Лису.
— Спасибо, Алексей Оттович. — киваю. — Вы мне очень помогли.
— Конечно, Кирилл. — Удовлетворите и моё любопытство. Про ваши артефакты в руках. Для чего они были взяты. Вас же не просто так с ними нашли.
— Да особого секрета нет. В одной руке был накопитель, он выгорел совсем, к сожалению, а в другой дудка мольфара из Валахии. Про неё знаю немного, — слегка кривлю душой, но однако ж не вру. — У нее очень инфернальный звук, вот это точно. И это духовный предмет, принадлежащий мне по праву поединка. Вот её я и хотел исследовать, когда меня на тропы утянуло.
— Интересно. А можно услышать? — любопытствует.
— Наверное. — беру дудку. — никто не против?
Все согласны. Ну хорошо, пожимаю плечами. Несильно дую в неё. Раздаётся многоголосый звук, как стон. И Настя на секунду теряет контроль за своей второй стороной, и тут же его возвращает.
— Извини, — мысленно произношу ей. Девушка незаметно пожимает плечами и качает головой.
Я немного начинаю беспокоиться. Но Настя перехватывает вопрос.
— Учитель, а когда я начну работать с людьми?
— Думаю, простейшие случаи мы с Вами будем месяца через два разбирать. У Вас феноменальная скорость обучения.
Сестра гордо смотрит на меня.
— Я и не сомневался в тебе, сестричка, — улыбаюсь. — И очень горжусь.
К сожалению, чаепитие не затягивается. За целителем прибегает курьер, и он с сестрой собираются. Целитель бросает пару конструктов, и Настя становится лишь похожей на себя.
«Я это тоже запомнил, — хихикает Лис. — ну а вдруг».
Мы прощаемся. И мы остаемся вдвоем.
— Может с
