Это та девочка, которая прибыла на пароме?
Он наклонился и стал меня рассматривать.
— Да, та самая, — сказал Ворон, прижимая к себе мешок, — о которой все говорят.
О! Уже все говорят обо мне! Я не знала, хорошо это или плохо.
— Бард — Уборщик мусора на Острове, — представил его Ворон. Это прозвучало так, словно речь шла о высокой должности. — Без него тут бы всё утопало в грязи и кишело вредителями.
Бард застенчиво посмотрел на свои ботинки, но возражать не стал. Определённо, звание Уборщика мусора было почётным.
— А мы приехали к бабушке, — сказала я.
— Ты какого роду-племени? — спросил Бард и поправил очки на носу.
— Мою бабушку зовут Островитянка… то есть Бриет. — Она эта, как её… Главная по…
Я совсем не помнила, что говорил папа о бабушкиной работе. Что там было написано на двери её квартиры?
У Барда перехватило дух.
— Ты внучка Стража дома?
— Точно, Страж дома! — улыбнулась я.
— Дочка Атли? — спросил Бард и схватился за голову. — Атли вернулся?
Я кивнула.
— Атли вместе со своей семьёй? Чтоб мне провалиться! — выдохнул Бард. — Мне нужно рассказать обо всём Янсине.
И заторопился, чтобы поскорее посплетничать обо мне и о моей семье.
Быть знаменитостью — тяжкое бремя. Не зря все звёзды твердят об этом в интервью!
Может, нам стоит вернуться домой уже завтра? Бабушка нам не рада, ночевать нам негде, и все здесь какие-то странные. Какой смысл оставаться?
— Пойдём, — сказал Ворон, первым зашёл в картофельную кладовую и осторожно опустил мешок на пол.
Он не соврал. В большом тёмном помещении действительно было много картошки. Конечно же, больше смотреть тут было не на что, но такой урожай внушал уважение.
Я сказала об этом Ворону.
Он надулся от гордости, как будто сам вырастил весь этот картофель.
— А что же затевается под вечер?
Глаза Ворона засияли от предвкушения.
— Будет здорово, Дрёпн! Мы все вместе поужинаем в столовой и…
— В столовой? — переспросила я. — Тут есть общая столовая?
— Конечно, здесь есть столовая. Где же ещё нам ужинать?
— Э-э. У себя дома? — предположила я.
— У себя дома мы завтракаем, перехватываем что-нибудь. Но ужинаем всегда в столовой.
Я уставилась на него.
— Но… Почему?
— Представь, если бы в каждой квартире были и холодильник, и плита, — засмеялся он, — сколько бы электроэнергии на это ушло!
Электроэнергия? Я никогда о ней не задумывалась. Главное, что она была.
— А вы разбираетесь в электроэнергии?
— Конечно же, приходится немного, — заговорил оживлённо Ворон. — Однажды мы пытались установить ветряную мельницу на крыше, но сначала её завалило снегом, а потом началась буря и её снесло. На крыше у нас солнечная батарея, но зимой тут совсем мало солнца. А ещё трудно её постоянно чистить от снега. Но это не страшно. Нам нужно не так уж много электричества, и центр энергии за этим следит.
— Вам нужно не так уж много электричества? — повторила я.
Я подумала обо всех моих зарядках.
Я подумала про свет и вспомнила, как папа прожужжал мне уши, чтобы я выключала лампу, когда ухожу.
Я подумала о ноутбуке, планшете, телевизоре и ещё о моём будильнике в стиле «Майнкрафт».
Много ли нужно электричества для всех этих приборов?
— К тому же ужинать вместе здорово! — продолжил Ворон. — Наша Магнеа не только отвечает за запасы, но ещё и прекрасно готовит. И есть в этом что-то особенное, когда все собираются вместе. Вот как сегодня на Празднике урожая.
— То есть сегодня будет праздник в честь уборки картофеля? — спросила я только для того, чтобы убедиться, что всё поняла правильно.
— В честь уборки картофеля, моркови, свёклы — всех овощей. Кладовые заполнены — а значит, скоро начнётся зима.
— Что же такого особенного в этом дне?
И прежде чем Ворон успел ответить, ребята, которых я тогда встретила на холме, вошли в кладовую.
Как же жалко они живут, если единственное развлечение у них — любоваться картошкой. Нет, есть картошку — это я понимаю, особенно картошку фри. Но просто смотреть на картошку — вряд ли это можно назвать забавой.
— Ворон! Вот ты где! — мальчик в очках заговорил возмущённо и снова странно замахал руками. — И с той самой новенькой!
— Привет, Сёльви! Это Дрёпн. Она моя подруга.
«Спокойно, — сказала я сама себе. — Эти разговоры о дружбе зашли слишком далеко».
Одна из близняшек глянула на меня, сморщила нос, потом перевела взгляд на Ворона и вдруг что-то сказала на языке жестов.
Так вот почему Сёльви размахивал руками! Глупо, что я не догадалась сразу.
Я ничего не поняла из того, что сказала девочка, но, видимо, остальные знали язык жестов.
Ворон ответил:
— Нет-нет, Херборг, это не так уж и плохо. — Он говорил и одновременно переводил слова для глухой девочки.
Та смотрела с выражением ужаса. У меня появилось подозрение, что этот ужас вызывала я.
Другая близняшка тоже что-то сказала на языке жестов.
— Нет, Дирлейв! Учительница Янсина утверждает, что нам надо быть с открытым разумом и с открытым сердцем, — улыбнулся Ворон.
Дирлейв указала на меня и продолжила махать руками с сердитым выражением лица.
— Нет, это же грубо! — возмутился Ворон.
— Не настолько грубо, как она себя ведёт, — ответил Сёльви и повторил это на языке жестов, указывая на меня.
Я начала немного нервничать, чувствуя себя загнанной в угол в этой картофельной кладовой, а они все стояли, махали руками, уставившись на меня.
— Похоже, она считает себя главнее всех только потому, что она внучка Стража дома!
Тут меня разобрал злой смех.
— Вот уж нет! — не выдержала я. Краем глаза я заметила, что Ворон переводит мои слова на язык жестов. — Моя бабушка самая злая из всех, кого я встречала. — Я почувствовала, как слёзы выступают на глазах. К сожалению, это было правдой. Моя бабушка не вела себя как бабушка. — Она просто старая карга, которой наплевать на детей! Да, я разбираюсь в «Майнкрафте» и с лёгкостью обыграю всех, но это не делает меня главнее только потому, что я внучка какой-то Стражихи дома!
Я заметила, что на последних словах Ворон опустил руки.
Ребята смотрели на меня так, словно я убила котёнка. Херборг что-то сказала. Никто не стал переводить. Затем Сёльви и близняшки выскочили из кладовой.
Ворон пожал мне руку, перед тем как последовать за ними.
— Дрёпн, оказалось, что быть твоим другом — тяжкий труд.
Пожарная безопасность
— Наконец-то ты вернулась, милая, — взволнованно сказала мама, когда я вошла в квартиру Стража дома.
Они с папой сидели на диване, брата
