– Ну, ты знаешь, у нее красивые ноги, но она их прячет;соблазнительные формы, но она их не выпячивает; прекрасные глаза, но она ходит,потупив взор; точеные кисти рук, но она их держит на коленях.
Мейсон кивнул и сказал:
– Я выйду их встретить, Делла.
Он прошел в приемную, обменялся рукопожатием с докторомДенэйром, привычно спросив его: «Как дела, Берт?» Затем был представлен НадинФарр.
Адвокат провел их в свой офис и, убедившись, что оба удобнорасположились в креслах, сказал:
– Полагаю, мисс Фарр, вы спрашиваете себя, зачем вы здесь?
Надин подняла ресницы. На секунду ее глаза открылись взоруадвоката. Затем она снова опустила ресницы и промолвила:
– Доктор Денэйр сказал, что я должна сюда прийти. Думаю, эточасть лечения.
Доктор негромко прочистил горло:
– Дело обстоит так, мисс Фарр. Как ваш лечащий врач, ячувствую, что вас что-то беспокоит, угнетает. Как врач, я, возможно, смог быопределить природу вашего беспокойства, но, боюсь, я не сумею справиться споследующими затруднениями, каковы бы они ни были. А мистер Мейсон – адвокат.Он один из самых лучших юристов на всем Западном побережье. Я установил, чтокое-что весьма тревожит вас. Если вы расскажете мистеру Мейсону, что именно,то, возможно, он сможет помочь вам.
Девушка растерянно посмотрела на Мейсона и покачала головой.
– Извините, – сказала она. – Но… Я теряю аппетит. Я плохосплю… Доктор Денэйр говорит, что меня что-то тревожит, и я думаю, этодействительно так, но даже ради спасения жизни я не могу сказать, что этотакое.
Мейсон смотрел на ее оценивающе.
– Возможно, – начал доктор Денэйр, – я могу сказать мистеруМейсону нечто такое, что…
– Не сейчас, – резко прервал Мейсон.
Доктор Денэйр посмотрел на него вопросительно. Мейсонпроизнес:
– Мы должны твердо договориться об одном. Если мисс Фаррсочтет нужным мне что-нибудь сказать, то это должно рассматриваться какконфиденциальная информация. Она должна попросить, чтобы я, как адвокат,представлял ее интересы. Она сама должна сказать мне, что ее беспокоит.
Надин Фарр нервно рассмеялась.
– Извините, мистер Мейсон, я как-то не могу ничего придумать– никакой видимой причины, по которой мне надо было бы обращаться к адвокату…
Мейсон и доктор Денэйр переглянулись.
– А не может ли быть так, что вы попали в какую-нибудьзапутанную ситуацию, которая и вызывает эмоциональную напряженность? –осторожно предположил Мейсон.
– Нет, – ответила Надин, опуская глаза.
– Вы влюблены в кого-нибудь? – спросил Мейсон.
Девушка глубоко вздохнула, ее груди качнулись. Сноваоткрылись выразительные, но кроткие глаза.
– Да, – сказала Надин и опустила ресницы.
– И возможно, – продолжал Мейсон, – в связи с этой любовьювы пережили какую-то трагедию?
Она снова посмотрела ему прямо в глаза, затем перевела взорна доктора Денэйра. Беспокойно поерзала в кресле.
– Почему бы не рассказать ему обо всем, Надин? – спросилдоктор Денэйр.
Она сказала:
– Я чувствую себя бабочкой на булавке, которую ученыеразглядывают сквозь увеличительное стекло.
– Это для вашей же пользы, – мягко заверил доктор Денэйр. –Мы пытаемся помочь вам, Надин. И только.
Девушка подняла глаза на Мейсона. Ее лицо внезапносовершенно изменилось. Скромница куда-то исчезла. Ее глаза сверкали. Ноздрислегка расширялись и подергивались от переполнявших ее чувств. Она сказала:
– Ну ладно, пусть я бабочка! Но я тоже человек! И чувства уменя человеческие! Как бы вы чувствовали себя, если бы любили кого-то и этоткто-то отвечал бы вам взаимностью, а затем некто третий, кто держит вас в своихруках ужасной, стальной хваткой, приказал вам уйти из жизни того человека?Сказал, что вы должны бесследно исчезнуть и никогда, никаким образом необщаться с человеком, которого любите?..
Последние слова Надин уже выкрикивала.
– Это, – сказал доктор Денэйр, – уже лучше. Если вы сможетевыплеснуть свои подавленные чувства, Надин, если вы сможете нам все рассказать,возможно, даже немного поплакать, это снимет с вас эмоциональное напряжение.
– Я не плакса, – ответила Надин, – и умею держать удар. Новы такие самодовольные, такие самоуверенные, вы завоевали высокое положение вжизни, вы имеете привилегии… так вот, попытайтесь поставить себя на мое место!
– Кто вам сказал, что вы должны исчезнуть, Надин? – мягкоспросил доктор.
Она начала было что-то говорить, но передумала и покачалаголовой. Поерзала, поудобнее устраиваясь в кресле, снова превратившись в юнуюледи – тихую, скромную, застенчивую.
– Это был Мошер Хигли? – спросил доктор Денэйр.
– Мошер Хигли мертв.
– Я знаю, что он мертв. Но это ведь он говорил, что выдолжны исчезнуть, уйти с дороги человека, которого вы любили?
– О мертвых не принято говорить плохо.
– Он был ваш родственник?
– Не кровный.
– Вы называли его дядей?
– Да.
– Вы его любили?
Она секунду поколебалась, потом произнесла:
– Нет.
– Вы его ненавидели?
Последовала долгая пауза. Затем Надин подняла глаза надоктора Денэйра.
– Зачем вы меня терзаете? Я обратилась к вам за помощью.Все, что я хотела, – это получить какие-нибудь таблетки или что-нибудь вродетого, чтобы иметь возможность спокойно спать. Мне нужно было что-нибудь дляуспокоения нервов. А вы подвергли меня испытанию сывороткой правды, а потомзаявили, что я должна встретиться с адвокатом. Зачем? Почему?
Доктор Денэйр успокаивающим тоном проговорил:
– Я скажу вам зачем, дорогая моя. Но это может вызвать у васнекоторую напряженность. Так что вы должны держать себя в руках, а самоеглавное – помнить, что мы хотим вам помочь.
– Ну, насчет нервов можете не волноваться, – горькорассмеялась Надин. – Я каждое утро принимаю по одному хорошенькому стрессунатощак, перед завтраком. Люди меня третировали начиная с того возраста, когдая была не выше этой ручки кресла. И не надо думать, что у меня мания преследования.Если вы знаете истину, если вы знаете, что случилось, если вы… Ладно, почемуэто я должна выкладывать вам свои проблемы?
