Несомненно, Роб все слышал. На его измученном лице заиграла слабая довольная улыбка. Он прекрасно знал, как он хорош. Подозреваю, что когда он метался по гостинице, то больше всего боялся, что его красота погублена навеки. А теперь, убедившись, что все обошлось, он явно расслабился и заснул.
Мы накрыли его одеялом и устало убрали в номере.
– Боже! – сказала Мари. – Я выжата как лимон. Пойду лягу. Ник, пошли со мной, сделаешь мне кофе.
Они удалились, забрав один из чайников. Все выглядело совершенно естественно. А мне и так было о чем подумать. Нам с Уиллом и в голову не пришло заподозрить подвох.
Глава шестнадцатая
Продолжение отчета Руперта Венейблза
Мы с Уиллом заварили себе «эрл-грея» с картонным привкусом и сели в дальнем углу моего номера, чтобы не беспокоить Роба. Там Уилл скормил своим квачкам все печенье, кроме одного, а из последнего печенья наколдовал себе такой же значок, как у меня, пока я посвящал его в курс дела с линиями судьбы. Поскольку я твердо решил вычеркнуть весь список, нужно было всего-навсего придержать линии в нынешнем положении, пока у меня не появится время, чтобы разобраться с непостижимым поведением Эндрю.
– Как-то это очень странно, – заметил Уилл. – Судя по тому, что ты рассказываешь, можно подумать, что он застрял между мирами и его разметало.
– Я об этом тоже подумал, – ответил я. – Только те, кого разметало между мирами, обычно погибают.
– Не все, – возразил Уилл. – В Ультима Туле был один маг, так он несколько лет разгуливал в двух экземплярах.
– Конечно, но если Ник не ошибся, то Эндрю сейчас как минимум четыре. Двоих я видел собственными глазами, – сказал я. – Нет, по-моему, дело в другом. А в чем – бог его знает. В общем, эту линию держи покрепче, а если обнаружишь, что кто-то снова мудрит с узлом, верни все на место без лишнего шума. По-моему, мудрит некто по имени Грэм Уайт. Завтра, если получится, призову его к порядку.
– Чем раньше, тем лучше, – согласился Уилл. – Он что, маг-любитель? Наверное, не ведает, что творит. Что говорят все гости на конвенте, когда не находят свои номера на прежнем месте?
– Говорят, что планировка у гостиницы очень сложная, – ответил я, – и имеют в виду, что здесь легко заблудиться.
– Потому-то я и не живу на Земле, – сказал Уилл. – Им подавай рациональные научные объяснения, даже если перед тобой такая очевидная несуразица, что хоть криком кричи.
Когда мы встали и собрались уходить, Роб крепко спал. Очередное дело, которым мне предстоит заняться, как только выдастся минутка. А пока, чтобы на него не наткнулась ни одна живая душа в гостинице или с конвента, я наложил на номер самые сильные охранительные чары. Пока что все встречные очень старались найти Робу рациональное научное объяснение, однако теперь это будет трудновато, особенно если кто-нибудь столкнется с ним один на один у меня в номере. Уилл пообещал время от времени заходить его проведать. Маленьких квачек он выпустил побегать на ковер. И сообщил самым что ни на есть невинным тоном, что это, мол, для того, чтобы не забывать заходить. Уилл как он есть. Наверняка он так поступает потому, что знает, как я люблю чистоту и порядок. Впрочем, раз у него есть силы меня бесить, наверное, он понемногу оправляется от аварии с Робом. Это меня порадовало.
Мы поехали вниз на том же лифте, в котором привезли Роба. Цинка, умница, убрала всю кровь, но теперь кабина двигалась вдвое медленнее. Когда мы все-таки добрались до нижнего этажа, я оставил Уилла с фальшивым значком слоняться по главному конференц-залу и разведывать, что и как, а сам отправился на служебную стоянку. Сразу за дверью в гостиницу меня встретил Скарлатти. Звучал он, возможно, потише, зато слышно было повсюду. Сказать, что я разозлился, значит ничего не сказать.
Когда я распахнул дверь машины, соната оборвалась с виноватым «дзынь».
– Стэн! – отчеканил я.
– Что? – беспечно отозвался он.
– Сам прекрасно знаешь что! – Я плюхнулся на сиденье и завел мотор. – По-моему, это последняя капля. Ничего не говори. Не вздумай оправдываться. Не заговаривай со мной. Мне только что пришлось помогать врачу, который пришивал шкуру полуосвежеванному кентавру, и я вот-вот сорвусь. Меня сейчас вырвет. Я сейчас закричу. Но поскольку это уже сделали и Ник, и Уилл, каждый по-своему, мне пришлось играть роль того, кто сохраняет здравомыслие. Не жизнь, а просто сказка! Нет, ничего не говори! – заорал я, и мы, завизжав покрышками, рванули на улицу через узкую подворотню.
– Я только хотел спросить, куда мы едем, – кротко поинтересовался Стэн.
– В Талангию, в Корифонскую империю, – ответил я.
Мы уже гнали вовсю. Когда едешь между мирами на машине, такое ощущение, словно катишься по ухабистому проселку с крутой горы.
– Эй, так нельзя! – закричал Стэн. – Верхняя палата не разрешила мне отлучаться никуда, кроме Вонтчестера!
– Плевать мне на Верхнюю палату и на всех заинтересованных лиц Там, Наверху! – отрезал я. – Они в последнее время издеваются надо мной, как могут. Если не желают, чтобы ты поехал со мной в Талангию, пусть явятся за тобой лично. Зато хоть перестанешь терроризировать гостиничных служащих.
– Ты поэтому совершаешь переход на машине? – сказал Стэн. – Я и не знал, что ты умеешь.
– Уилл так всегда делает, – ответил я. – Нет. Я еду на машине, потому что, когда я был в империи в последний раз, в меня стреляли. Если повезет, на этот раз машину выведут из строя и у меня появится прекрасный повод оставить тебя там!
К этому времени мы уже добрались в Талангию. Все-таки на машине гораздо быстрее. Мы выехали под невероятное вечернее небо, и я обнаружил, что слегка ошибся в расчетах. Не привык совершать переход с такой скоростью. Милях в двух впереди виднелся лесистый холм, а наверху – какие-то стены вроде крепостных. Левее ярко отблескивали имперские бронетранспортеры, не меньше двух, – там, очевидно, ждал Дакрос. До транспортеров было, наверное, три с лишним мили по довольно плоской равнине, испещренной лоскутами виноградников. Добраться туда по прямой было невозможно, однако между виноградниками там и сям виднелись проселочные дороги, и я решил, что рано или поздно попаду на место, если буду закладывать побольше зигзагов. Я покатил по приглянувшемуся проселку, машина медленно тряслась на второй передаче, а позади клубилось облако золотой пыли, так что мне в зеркало заднего вида не было видно почти ничего.
– Ай, перестань, Руперт! – сказал Стэн. – Я же про все это впервые слышу – и про кентавров, и про стрельбу. Давай заключим перемирие и ты объяснишь хоть что-нибудь. Я знаю только, как выглядит эта чертова служебная стоянка при гостинице часами напролет.
Я просто свернул на очередную золотистую дорогу с глубокими колеями, а отвечать не стал.
