– Эй, послушайте! – окликнул их шепотом некто, ранее представившийся как почтовый служащий. – Мне что-то не по себе! Вода как будто манит меня. Жаль только, я не увижу своего новорожденного сына. Если со мной что-то случится, передайте это моей жене.
Он достал из-за пазухи серебряную кружку с гравировкой. Благородный металл блеснул в лунном свете.
– Конечно, передадим, – поспешно пообещал стюард, – но только в случае… если… Вот увидите, все обойдется!
Однако утром на плоту недосчитались одного человека, осталась лишь кружка с дарственной надписью. Стюард с тяжелым вздохом спрятал ее на груди. Теперь они дрейфовали ввосьмером среди безбрежного океана, однообразие которого не нарушали даже обломки кораблекрушения.
На сердце у Кента час от часу становилось все тяжелее, а когда второй день на плоту подошел к концу, он потерял всякую надежду снова увидеть Делию. Как она будет жить без него? Куда пойдет? Ведь в Нью-Йорке ей делать нечего, особенно после угроз Фрэнсиса Кэдбери…
Последующие несколько дней прошли в горячечном бреду. Не только раненые, но и прочие впали в тупое забытье от жажды, голода и жары, воображая себя в прохладных струях чистых рек или за столами дорогих ресторанов. Двое умерли, один уплыл в никуда, утверждая, что видит вдалеке корабль. В среду, на четвертый день после кораблекрушения, на плоту оставалось трое: Кент, Доусон и боцман Грант.
Большую часть времени Кент лежал ничком, глядя в зеленые глубины и безуспешно стараясь рубашкой поймать какую-нибудь рыбешку из тех, что стаями проплывали мимо. Иногда он приподнимался на локтях, чтобы оглядеть горизонт. Доусон и боцман тоже смотрели вдаль, лишь изредка меняя позу.
Кент задремал, но был разбужен неожиданным звуком. На плоту слабо билась рыба. Судя по рваной ране на боку, она чудом избегла гарпуна или чьих-то челюстей, но так ослабела, что плавала у самой поверхности, пока плот не поддел ее низко сидящим краем. Товарищи по несчастью осознали свою удачу. Боцман наскоро почистил рыбу и выпотрошил ее карманным ножом. Затем вырезал каждому по маленькому кусочку бледного жестковатого мяса, показавшегося Кенту восхитительным, хотя рыба, по словам Гранта, не относилась к промысловым.
К следующему утру она заветрилась, но каждый, давясь, все же проглотил свою порцию. У Доусона к тому времени начались видения, как и у других до него. Раз за разом ему казалось, что на горизонте виден парус, и он с криком вскакивал, только чтобы убедиться, что снова ошибся. Когда он в очередной раз начал выкрикивать что-то о корабле, боцман не выдержал:
– Да нет там ничего, приятель, ни единой чертовой посудины! Если б была, от меня бы ей не укрыться, потому как глаза у меня орлиные… Чтоб мне пропасть, и впрямь что-то плывет!
Кент присмотрелся. Мимо них примерно на расстоянии двух миль как будто шла шлюпка. Это казалось настолько невероятным, что он уронил голову на доски плота. У них, должно быть, массовая галлюцинация!
Несмотря на крики, лодка не меняла направления, и неудивительно: их голоса звучали жалким хрипом даже для их собственных ушей.
– Придется мне плыть! – мрачно произнес боцман. – Иначе уйдут.
Кент и Доусон в четыре руки затянули на нем спасательный пояс, после чего стюард без сил повалился навзничь. Кент не сводил взгляда с удаляющейся фигуры, отчаянно щурясь от солнца и смаргивая слезы. Насколько он мог различить, боцману помогли взобраться в шлюпку, и это означало, что она не пустая. Суденышко изменило курс. Постепенно стало видно, что людей всего двое. Это оказалась спасательная шлюпка с «Центральной Америки» – та самая, что в третий раз вернулась к тонущему пароходу. В день катастрофы она протекала так сильно, что гребцы предпочли покинуть ее и вплавь добираться до «Марины». Только один из них, помощник механика Тайс, не последовал их примеру, положившись на удачу. Весь следующий день он попеременно вычерпывал воду и конопатил лодку валявшимся в ней тряпьем. Сейчас Тайс находился не в лучшей форме, чем Кент и остальные.
Шлюпка все-таки могла передвигаться, поэтому все перебрались на нее, бросив плот на произвол судьбы. Короткая вспышка энергии позволила товарищам по несчастью обменяться рассказами о своем спасении, но вскоре разговор иссяк, как только пересохшее горло отказалось издавать звуки.
О последующих трех днях у Кента сохранились лишь смутные и обрывочные воспоминания. Четверо несчастных дали слово присматривать друг за другом, и когда кто-нибудь в отчаянии или неистовстве пытался покинуть шлюпку, всеми силами удерживали его. Рыба давно уже была съедена, а ничего другого, равно как и воды, им ниспослано не было. В бреду Кент твердил строки из своего любимого «Сказания о старом мореходе» Сэмюэла Колриджа:
В даль знойную уносят волны плот,
Смочить нам нечем пересохший рот.
Непостижимо наш устроен свет:
Воды так много – и ни капли нет!
В понедельник (или какой-то другой день недели) несчастных привел в себя проливной дождь. Боцман, самый крепкий из всех, поскорее подставил под струи жестянку для вычерпывания воды, остальные просто легли на спину и открыли рты, ловя драгоценную пресную влагу. Ливень кончился так же быстро, как и налетел, оставив им примерно пинту питьевой воды на дне жестянки. Это могло лишь оттянуть неизбежный конец.
Однако позже в тот же день в отдалении появилось белое пятнышко. Лишь по чистой случайности его удалось заметить.
– Парус! – прохрипел Тайс. – Я вижу парус…
Если бы не пара глотков воды, он вообще не сумел бы издать ни звука.
Когда остальные вынырнули из забытья и убедились, что он не бредит, они начали слабо подгребать в ту сторону, зная, что это их последний шанс на спасение.
Глава 20
Один, один, как перст, всегда один!
Так что ж, что сам себе я господин?
Кто был совсем один хоть пару дней,
Тот знает, что удела нет страшней.
Сэмюэл Тейлор Колридж. Сказание о старом мореходе
Наступившее утро не принесло Делии надежды. Она стояла у окна номера, который делила с тремя бывшими пассажирками «Центральной Америки», уныло глядя на улицу.
Что теперь делать? Куда направиться? Нужно было что-то решать, но Делия не могла собраться с мыслями. Ей было совершенно безразлично, что с ней станет.
Но ведь жизнь продолжается, даже когда остаешься один! Разве? В самом ли деле это так?
Благотворительная организация Норфолка прислала спасенным кое-что из одежды и самых необходимых вещей.
Каким облегчением было надеть чистое, хотя и линялое, платье! По-видимому, это первый шаг на пути к новой жизни, к возрождению.
За завтраком Адди так и сияла счастьем, хотя при виде Делии ее взор омрачился.
– Мы с Энзелом хотим уже сегодня отплыть в Нью-Йорк. Едем с нами! Часть тех, кого подобрал барк «Эллен», переправили на другое судно и…
