«Кажется, я не расслышал вашего имени».
Кэри Грант, «На север через северо-запад» (1959)Он может быть любым из тех, кто меня сейчас окружает.
В конце концов, я понятия не имею, как выглядит Алекс. Даже не знаю, как его на самом деле зовут. Да, мы вот уже несколько месяцев общаемся по Интернету, поэтому я располагаю о нем некоторыми сведениями. Он умен, забавен, мил и, подобно мне, тоже только что перешел в последний класс. Мы с ним одинаково любим одиночество.
Если бы это было нашей единственной общей чертой, я бы сейчас так не парилась. Но Алекс живет в одном городе с моим отцом, что… несколько усложняет дело. Поэтому сейчас, когда я спускаюсь по эскалатору одного из аэропортов в Центральной Калифорнии, в родных краях Алекса, и наблюдаю, как мне навстречу дрейфуют незнакомцы, в моей голове устроили настоящую толкотню бесчисленные возможности. Какой он, Алекс? Высокий? Маленький? Может, у него есть привычка громко чавкать или без конца повторять какое-нибудь словечко, способное кого угодно привести в бешенство? Может, он на людях ковыряет пальцем в носу? А может, у него вместо рук какие-нибудь биоэлектронные щупальца? (Про себя добавлю: что-что, а это камнем преткновения уж точно не станет.)
Такие вот дела. Встреча с Алексом в реальной жизни может оказаться событием из ряда вон выходящим, но может обернуться сплошным разочарованием, да еще и поставить нас обоих в затруднительное положение. Вот почему я до конца не уверена, что хочу узнать его ближе.
Скажу честно, противостояние и конфронтация не для меня. Если честно, то я подобных вещей всегда избегаю. Чем, собственно, занимаюсь и сейчас, когда неделю спустя после моего семнадцатого дня рождения пересекаю всю страну, чтобы пожить немного с отцом. Это не акт бесстрашия, а шедевр уклонения. Меня зовут Бейли Райделл, и я махровая уклонистка.
Когда мама поменяла отца на «Нейта Кэтлина из ООО „Юридическая контора Кэтлина"» – клянусь всем святым, он представляется именно так, – я решила жить с ней, а не с отцом, совсем не потому, что она пообещала мне новые шмотки, собственную машину и путешествие в Европу. Это, конечно, впечатляло, но для меня особой роли не играло (тем более что дальше слов дело так и не пошло). Я осталась с ней только потому, что не хотела стеснять отца, к тому же сама мысль о том, чтобы оказаться рядом с ним, когда он столкнется со своей нынешней пустой и никчемной жизнью, была для меня невыносима. Но не подумайте, что он мне безразличен, как раз наоборот.
Однако за год произошло слишком много перемен, мама с Нейтом теперь без конца собачатся, и для меня пришло время сойти со сцены. Это и называется быть уклонисткой. Надо проявлять гибкость и точно знать, когда улизнуть, пока не запахло жареным. И сделать лучше всем. Пожалуйста, мне не жалко.
Мой самолет приземлился полчаса назад, однако я пошла в обход, чтобы выйти с тыла в зал выдачи багажа – будем надеяться, что это действительно он, – где меня должен подобрать отец. Если хочешь избежать неприятной для тебя ситуации, всегда лучше нанести упреждающий удар. И дважды подумайте, перед тем как обвинять меня в трусости. Быть такой вот извращенкой ой как непросто. Для этого требуются планирование, отточенные рефлексы и лживый склад ума. Мама говорит, что из меня получился бы замечательный карманник – я могу исчезнуть быстрее, чем вы ойкнете: «А где мой кошелек?» Ловкач-Пройдоха собственной персоной.
А вот и отец. Ловкач-Пройдоха-старший. Как я уже говорила, мы с ним не виделись год, и темноволосый мужчина, который стоит этим ранним утром в косых лучах солнца, совсем не похож на того, который отпечатался в моей памяти. В лучшей форме конечно же, что, впрочем, неудивительно. Каждую неделю, во время наших традиционных видеозвонков по воскресным вечерам, я встречала одобрительными возгласами его новое, сотворенное с помощью тренажеров тело, когда он демонстрировал свои руки. Темные волосы новостью для меня тоже не стали; один лишь Бог знает, сколько раз мне приходилось поддразнивать его, подбивая закрасить седину, чтобы он на пороге пятидесятилетия скинул хотя бы пару годков.
Единственной неожиданностью для меня стало то, что отец выглядит таким… счастливым; я поняла это, когда спряталась за утопающей в лучах солнца вывеской с надписью «Калифорнийские мечтатели!» и принялась его тайком разглядывать.
В конце концов, может, все будет не так уж плохо. Глубокий вздох.
Когда я выныриваю из своего убежища, его губы растягиваются в широкой улыбке.
