И она пошла к лестнице неверным шагом человека, только что пережившего тяжкое потрясение.
– Эй! Есть кто живой?
Окрик заставил Кента очнуться. Поначалу он ощущал лишь то, что его, как пробку, по-прежнему бросает с волны на волну и что кругом царит почти непроглядный мрак, только над головой в прорехе между тучами ярко светит одинокая звезда. Впрочем, вскоре и она исчезла из виду.
Шевельнувшись, он понял, что лежит на чем-то твердом ногами в воде и что спасательный жилет все еще при нем. Ложе его оказалось расколотой пополам дверью. Мышцы совершенно затекли и не повиновались, а нога, похоже, была сломана.
– Я здесь! – крикнул он.
Вернее, попытался крикнуть, на деле же едва слышно прохрипел. Во рту так пересохло, что язык казался чем-то инородным. Сухо сглотнув, Кент не сразу обрел голос для второй попытки.
– Я здесь!
– Где вы? – живо спросили чуть в стороне.
Кент приподнялся, балансируя на своем жалком плоту. Ни единого огонька во тьме штормовой ночи, ни единого темного силуэта.
– Кто там? – крикнул он, боясь, что голос ему почудился.
Ответом был плеск, заметно отличавшийся от плеска волн. Что-то приближалось к нему и вскоре стало различимо во мраке: большой кусок дощатого палубного покрытия с пустыми бочками по бокам. Кент начал подгребать в ту сторону, стараясь не бередить сломанную ногу. Вскоре его уже втаскивали на плот.
– Это что же, все, кто уцелел? – спросил он, оглядевшись.
– Откуда нам знать? – был ответ. – Поначалу кричали со всех сторон, но подобрать удалось разве что пару человек. Тьма-то ведь кромешная!
Кент узнал говорившего – это был боцман. Прошло некоторое время.
– Смотрите-ка! Похоже на корабельные огни!
Все повернули головы в указанном направлении. И верно, там виднелось что-то большое и темное. Мимо шло судно. Все начали кричать во всю мощь голосовых связок. Судно замедлило ход, но затем двинулось в сторону от плота.
– Они нас не видят, просто разыскивают уцелевших!
Попробовали грести, но плот, как назло, все дальше относило волнами. Огни отдалялись и отдалялись, пока не исчезли из виду. В последующие часы удалось подобрать еще кое-кого из тех, кто не пошел на дно вместе с пароходом. Постепенно на плоту собралось около дюжины человек. Измученные долгой борьбой с волнами, они надеялись, что провидение пошлет им еще один шанс на спасение.
Кент полагал, что потерял сознание после удара по голове, о чем свидетельствовала большая и очень болезненная опухоль. К счастью, кровотечение давно остановилось, и удар, похоже, был скользящим. Он ухитрился немного подремать, несмотря на то что плот так и подбрасывало, а когда снова открыл глаза, брезжил угрюмый серый рассвет. Океан был пустынен. Его спутники ворчали, что надо было постараться и догнать судно, что плот перегружен и долго не протянет.
– Что толку сожалеть? – со вздохом спросил усталый и голодный Кент. – Хорошо хоть буря как будто идет на убыль. Нам теперь остается только ждать.
– Этого еще не хватало! – сердито воскликнул кто-то.
В первый момент он подумал, что восклицание относится к его словам, но потом заметил человека в спасательном поясе, едва загребавшего руками, чтобы приблизиться к ним. Это был чернокожий стюард.
– Если мы его подберем, то все утонем!
В этом была логика, так как плот едва возвышался над водой невзирая на поддерживающие его на плаву бочки. Однако все существо Кента восстало против трусливой осторожности. Цвет кожи стюарда напомнил ему о расовой нетерпимости, о презрении Нельсона Шарпа к Делии. Он подозревал, что белому пассажиру охотнее бы предоставили место даже на тонущем плоту. А это был всего-навсего чернокожий слуга.
– Выходит, мы бросим его на произвол судьбы? – спросил Кент с горечью.
Ему ответили, что шанс продержаться до прихода какого-нибудь судна и без того невелик.
– И это после всего, что мы пережили вместе?
Люди один за другим опускали глаза под обвиняющим взглядом, но общее мнение не переменилось. Кент огляделся. Обломок двери, спасший ему жизнь, был привязан к плоту.
– Надеюсь, никто не станет претендовать на мое имущество? – усмехнулся он.
Не дожидаясь ответа, он частично отвязал обломок, чтобы тот мог дрейфовать рядом с плотом. Стюард кое-как устроился на половинке двери и закрыл глаза. Кожа его посерела, он находился на пределе возможного, но все же мог продержаться, если помощь подоспеет достаточно скоро.
Прошел час. На горизонте появилась точка. Возможно, это было то же судно, что и ночью, все еще бороздившее окрестные воды в поисках выживших. На этот раз собравшиеся на плоту начали грести изо всех сил. Их разделяло несколько миль, и все так измучились, что почти не отреагировали на то, что судно скрылось из виду. Вокруг снова простирался лишь пустынный колышущийся океан.
Некоторых новая неудача совершенно лишила надежды. Когда Кент попробовал приободрить их тем, что они хотя бы целы, один, удачливый золотоискатель, возразил ему с угрюмой усмешкой:
– Ах, мистер! Нужно уметь понимать намеки судьбы. Вот возьмите меня. Все, что нажил на приисках, пошло ко дну вместе с нашим пароходом, а месяц назад моя благоверная сбежала с моим лучшим другом. Похоже, я лишний на этом свете.
С этими словами он соскользнул с плота и поплыл, не обращая внимания на оклики. Метрах в десяти он ушел под воду и больше не вынырнул. Другой с минуту тупо смотрел туда, где скрылся их товарищ, потом сжался в тугой комок, обхватив ноги руками, скатился с плота и камнем пошел на дно. Забыв о сломанной ноге, Кент сделал рывок, но опоздал. Боль пронзила его, как безжалостный вертел, а с ней пришли сомнения. Возможно, им всем суждено рано или поздно разделить судьбу этих несчастных?
Тут ему вспомнилась Делия. Как бы она поступила на его месте? Впрочем, она, конечно, обратила бы на пользу даже такое зловещее происшествие.
– Эй, вы, в воде! – вдруг крикнул Кент, заставив остальных вздрогнуть. – На плоту освободилось место. Давайте-ка к нам!
Никто не вызвался помочь, но никто и не протестовал, когда чернокожий стюард вскарабкался на доски. Отдышавшись, он горячо поблагодарил Кента, и некоторое время они беседовали, отвлекаясь от усталости и боли. Их тихие голоса постепенно привлекли внимание, кое-кто придвинулся ближе. И начался общий разговор.
По мере того как рассеивались тучи, солнце пригревало все сильнее. Жажда росла, постепенно заглушая голод, пока не стала непереносимой. К счастью, день пошел на убыль. Ночь обещала прохладу, но зато сводила на нет возможность просигнализировать проходящему мимо судну.
В наступившей темноте большинство людей на плоту забылись сном. Кент не мог уснуть из-за грызущей ногу боли. Он и чернокожий стюард Доусон, которого переполняла благодарность, несли вахту на случай появления корабля.
