– И вы пошли к новому директору?
– Да. Это оказалось лучшим советом, который мне когда-либодавали.
– К вам хорошо относятся?
– Я работаю в два раза больше, чем следовало бы. Мне платятполовину того, что должны бы. Со мной вежливы. Мне велят не открывать рот. Этоне лучшая гостиница в городе. Третьесортная. И в ней живут соответствующиепостояльцы. Я держу глаза и уши открытыми, рот закрытым, работаю честно. Я всееще остаюсь там. Насколько я понимаю, мистер Мейсон, я ответил на ваш вопрос, авы уже достаточно поразвлеклись. Завтра те, кто постоянно живет в «Кеймонте»,будут знать, что ночной портье – из бывших заключенных.
– Для вашего сведения, я впервые за все годы выступлений всуде спросил свидетеля, обвинялся ли он в каком-либо преступлении, – сообщилМейсон. – Лично я считаю, что, после того как человек заплатил свой долгобществу, этот долг должен отовсюду вычеркиваться. Однако…
– О, ваша честь, я выступаю против этих самооправданийадвоката защиты, – встал со своего места Гамильтон Бергер. – Он спутал всекарты и испортил карьеру молодому человеку, а теперь елейно пытаетсяпредставить алиби…
Судья Леннокс постучал молоточком по столу.
– Я прошу окружного прокурора воздержаться от обвинений поотношению к адвокату защиты. Мистер Мейсон не преступил своих законных прав.Суду кажется, что мы видим общую цель за допросом, проводимым мистеромМейсоном. Если вы, господин окружной прокурор, желаете выступить с конкретнымивозражениями, делайте их после того, как адвокат защиты закончит задаватьвопрос. Продолжайте, мистер Мейсон.
– Спасибо, ваша честь, – поблагодарил Мейсон. Он повернулсяк свидетелю и спросил: – Тот сержант из полиции не оставлял вас без внимания вдальнейшем?
– О да. Он возглавляет отдел по борьбе с наркоманией ипроституцией.
– Он вас проверяет?
– Да.
– Часто?
– Конечно. Они проверяют всю гостиницу. У нас всякоеслучается. Нам этого не избежать, но администрация не участвует ни в чемнезаконном. Мы не спрашиваем свидетельство о браке, если мужчина и женщинаснимают номер, но этого ведь не делают и в первоклассных гостиницах. Мыпытаемся следить, чтобы коридорные не вызывали проституток для постояльцев, иникогда не сдаем номера известным нам торговцам наркотиков. В этом оченьпомогает моя память на лица. Окружной прокурор грозился закрыть гостиницу.Владельцам требовалось навести порядок, или они потеряли бы свои инвестиции.
Свидетель сделал легкий поклон в сторону Гамильтона Бергера,который смотрел на него с надменным видом.
– И именно поэтому администрация старается всячески угождатьокружному прокурору? – спросил Мейсон.
– Я возражаю. Вопрос требует выводов свидетеля, – заявилГамильтон Бергер.
– Возражение принимается, – постановил судья Леннокс.
– А вы лично? Вы стараетесь угодить окружному прокурору? –поинтересовался Мейсон.
– Я не хочу, чтобы он стал моим врагом. Если толькопредставители власти или правоохранительных органов покажут на меня пальцем, янемедленно окажусь на улице. Но я не вру. Я рассказываю все так, как было.
– Вы рады шансу помочь в чем-либо окружному прокурору?
– Мне жаль, что я оказался свидетелем.
– Но вы рады шансу помочь окружному прокурору?
– Я подумал, что мне это может когда-нибудь пригодиться,если уж вам так хочется получить ответ на этот вопрос.
Мейсон повернулся к Гамильтону Бергеру и заявил:
– Я считаю, господин окружной прокурор, что будет честно,если я в настоящий момент ознакомлю высокий суд со своим пониманием того, чтостоит за всем имевшим место по рассматриваемому делу.
– Я сам намерен вести дело и дальше представлять своюверсию, – возразил Гамильтон Бергер.
– Однако, если я не ошибаюсь, – обратился Мейсон к судьеЛенноксу, – у полиции имеется револьвер, заложенный в ломбарде в Сиэтле. В залесуда сейчас находится ростовщик, готовый опознать Дикси Дайтон, обвиняемую, каклицо, заложившее это оружие. Из этого револьвера в соответствии с проведеннойбаллистической экспертизой, что подтвердит мистер Мотт, застрелили РобертаКларемонта. Убийство имело место в нашем городе примерно год назад. Насколько японимаю, обвинение пытается доказать, что Моррис Албург и Дикси Дайтонзапланировали убийство Джорджа Файетта, чтобы скрыть обстоятельства убийства РобертаКларемонта.
На лице Гамильтона Бергера отразилось полнейшее удивление.
– Именно это, в общем и целом, лежит в основе представляемойобвинением версии? – обратился к нему Мейсон.
– Мы сами займемся ее представлением, – возразил Бергер.
– Да, господин окружной прокурор, вы сами займетесьпредставлением доказательств, – сказал судья Леннокс, – но суд имеет правознать, в общем и целом, что лежит в основе вашей версии. Правильно ли адвокатзащиты описал ее?
– В принципе да, ваша честь. Я предполагал, что адвокатзащиты постарается, чтобы эти доказательства не были представлены. Егозаявление меня удивило.
Судья Леннокс нахмурился.
– Я теперь понимаю причину комментариев окружного прокуроракасательно доказательств, связанных с другими преступлениями, которые могутпредставлять собой мотив совершения рассматриваемого преступления.
Мейсон сидел на стуле, предназначенном для адвокатов,скрестив перед собой ноги и задумчиво глядя на молодого человека в свидетельскойложе.
– В ночь совершения рассматриваемого преступления выодновременно выступали и в роли ночного портье, и оператора коммутатора? –наконец спросил адвокат.
– Да.
– Из семьсот двадцать первого номера позвонили – женщинасказала: «Вызовите полицию», не так ли?
– Да.
– Однако вы ничего не предприняли.
– Как раз наоборот. Женщина повесила трубку. Я сразу же ейперезвонил и поинтересовался, в чем проблема. Она засмеялась и ответила, чтобыя не вел себя как ребенок, что это была просто шутка.
– И вы больше ничего не сделали?
– Конечно, нет. Я предположил, что ее приятель уж слишкомразошелся, а она задумала его припугнуть. Но ее определенно ничего небеспокоило.
– Вам не пришло в голову, что трубку подняла другая женщина,когда вы сами позвонили в номер?
– Тогда нет. В гостинице «Кеймонт» не принято вызыватьполицию по пустякам. Если только начнется большая драка. А так мы самистараемся решать все проблемы.
