кому стало всё равно. Например, Танар.
Тот чуть ли не отплясывал от радости, когда ему приволокли выигранное, попутно с этим о чем-то мне скрытно жестикулируя. Видимо, поставил парень на мою кандидатуру не мало.
— Сталь! До смерти! Алхимия, магия и усиливающие артефакты запрещаются! По моей команде! — заговорил Хемах, с какой-то тревогой глядя в мою сторону. — НАЧАЛИ!
— Вот ты и доигрался, калека, — мастерски размахивая гвизармой, злорадно гоготнул офицер, стоило нам остаться наедине, а после тот обратил внимание на моё оружие, которое свисало с рук и малость болталось по полу. — Неужели таким образом ты решил сдаться? Не получится! — надменно ощерился тот. — На этих цепях я тебя сегодня и подвешу, а из головы сделаю трофей!
— Трофей, значит. Это забавно… Я запомню. Вперед, трусливая гниль, — поманил я его к себе, весело осклабившись, начиная медленно раскручивать свои орудия. — Ты представить себе не можешь сколько я ждал этого дня и сколько стерпел.
Беренгар что-то попытался ответить, но звон цепей и пронзительный треск металла об ударяющуюся поверхность камня под ногами сейчас остались единственными звуками, которые я желал слышать. Не знаю, что именно взбесило противника, наверное, моя напыщенность, но тот словно яростный буйвол рванул вперед.
Гвизарма отличное оружие. Возможно, замечательное. Особенно на дистанции. Да и сам Беренгар являлся неплохим воителем, но итог боя мне был известен с самого начала. Ведь сюда я пришел не сражаться. В Семь Звёзд я прибыл убивать. Впервые в жизни в душе зародилось такое намерение.
Своим орудием мой оппонент умел обращаться весьма умело, но сражаться с тем, кто использует «гибкое» оружие смерти подобно. Понятия не имею почему, но цепные орудия мне нравились с детства. Они универсальны. Созданы как для нападения, так и для обороны, а в нужный момент времени могут сковать противника. С их помощью можно биться как на дистанции, так и вблизи.
Ныне случилось всё так, как я себе и представлял. У вшивой падали не было ни единого шанса. Наверное, он понадеялся на проникающий выпад гвизармы, но хватило молниеносного манёвра в сторону. Раскрученная цепь за долю вдоха обвила глефу не давая ей вернуться в объятия владельца, а через секунду левая стопа прижала орудие к земле. Беренгар попытался нанести боковой удар ногой, но ослабив давление на гвизарму, тот под напором инерции промахнулся и оказался слишком близко. Раздалась очередная порция звона, и левая рука от самого кулака до предплечья оказалась полностью обвита цепью.
Именно в этот момент до ублюдка стала доходить основополагающая суть сегодняшней судной ночи, потому как в глубине его глаз промелькнула паника, но, увы, за всё в жизни приходится платить, а за трусость, смерть разумных и побег с поля боя подавно.
— Это… конец, — осклабился я.
Вначале один удар, далее второй, затем третий, а следом пятый и десятый. Каждое увечье сопровождалось болезненным вскриком. На двенадцатом ударе гвизарма валялась под ногами. В костяшках пальцев я ощущал ноющую боль, но не обращая на неё внимания продолжал наносить удары. Даже когда Беренгар завалился на спину, захлёбываясь кровью, я не желал останавливаться, лишь навис над ним и продолжил бить врага будто умалишенный, а на лице начала зарождаться безжалостная улыбка.
На двадцатом ударе кровь залила всю округу, руки по локоть оказались обильно заляпаны ею, а физиономия этой падали обратилась сплошной зияющей кровоточащей раной. Невозможно было рассмотреть где глаза, а где нос. Лишь багровая мерзкая жижа, которая лишь булькала и хрипела.
На тридцатом ударе зал затих, а кое-где и того хуже, поднялся на ноги, но я был неумолим.
— Не… уби… вай, — донеслось до моих ушей едва разборчивое бульканье, но на все стоны я лишь расплылся в садистском оскале и довольно хохотнул. — Я… сда…юсь…
— Сдаёшься? Не убивать? Вот уж нет. Именно для этого я и пришел сюда! — злорадно рассмеялся я, а после склонился над его ухом. — Скажу тебе честно, Беренгар. Мне плевать на тех, кто подох тогда в бастионе. И это осознание пугает меня. Порой я сам в ужасе от того насколько бываю жесток. Но… те дети… — сглотнул горько я. — Те дети, погибли из-за вашей трусости. Слышишь меня, мразь⁈ Невинные дети… были не причем. Они не виноваты, что родились. Знаю, это лишь предположение, но мне достаточно и этой мысли. Однако я тоже был не виноват, что родился таким, но ответственность приходится нести самому. Поэтому ты сдохнешь, тварь! Сдохнешь, чтобы я удостоверился в одном факте.
Могильный шепот пребывал в эйфории. Он требовал всё больше и больше. Он требовал довершить начатое. Но прежде чем переступить столь желаемую черту, своё залитое кровью лицо я обратил на разозлённого Жейда и расплылся в звериной оскале. Затем в той же в демонстративной манере, перевернув пинком еще живую тушу офицера, набросил петлю из цепей на шею Беренгара, а левая нога со всей мощью обрушилась на хребет и попросту его сломала.
— То же самое ждёт и тебя, Креамх… — прошептал одними губами я, начиная медленно тянуть цепь на себя. — Вырву твоё гнилое сердце из груди…
Не знаю почему, но именно в этот миг сознание будто пришло в упадок, тело застыло. От подобного я успел запаниковать, но буквально сразу в глубинах внутреннего мира черный туман пришел в движение. Он словно стал помогать своему владельцу преодолеть невидимое препятствие.
Нет… Нет! НЕТ! Только не сейчас! Я ХОЗЯИН СОБСТВЕННОЙ ЖИЗНИ! ТОЛЬКО Я! И Я БУДУ ДЕЛАТЬ ТАК, КАК ПОЖЕЛАЮ! Я БУДУ СЕЯТЬ СМЕРТЬ ТОГДА, КОГДА ЗАХОЧУ!
Заминка продлилась не больше секунды, а тело расслабилось. Самообладание вновь вернулось обратно. Вначале раздался пронзительный хруст шейных позвонков, а затем под напором цепей и ноги громкий пронзительный чавкающий звук ознаменовал о том, что Беренгар отныне мёртв, а его обезображенная голова болталась на цепи.
Однако, когда сердце офицера замерло и когда он издал свой последний вздох, грудь будто пронзили раскалённым прутом и я ощутил, как посредством соприкосновения с обезглавленным черный туман вырвал нечто из мёртвой туши прихлебалы Жейда, а тот самый голод, который терзал меня на протяжении долгого времени будто ослаб.
Какого хе…
Но боль оказалась мимолётной, а затем встревоженный голос Руны вернул меня в реальный мир:
«Ранкар, что… что ты сейчас сделал? Как ты это сделал? Но главное… зачем?»
— О чем ты? — не понял я девицу.
' Я ощутила, как ты только что…
