силился выдернуть его из брюха. Однако пальцы с мерзким, склизким звуком проскальзывали.
Я прикрыла рот ладонями: чуть не стошнило. По щекам невольно потекли слёзы. Я всхлипнула и утёрлась рукавом, тут же в ужасе отдёрнув руку. Посмотрела на ладони, опустила глаза на рубашку, вцепилась пальцами в пряди волос. Меня тоже забрызгало кровью, всю забрызгало. Наверное, когда вампир рассёк когтями горло тому мужику, из которого сейчас пил. Тогда целую косу багрянца выбило и фонтанировало сильными толчками, пока губы кровососа не прижались к ране.
Горький привкус стал невыносим. Не знаю, как мне удалось отрешиться от происходящего и сдержать рвотные позывы.
Вампир оторвался от горла, приподнявшись на руках, и перевёл взгляд на меня. Его глаза оставались чернючими и продолжали отражать свет огня отполированными зеркалами. С подбородка стекала ниточка крови. Он вытер губы тыльной стороной ладони, но лучше не стало. Всё его лицо ниже носа осталось покрыто красным.
— Страшно? — зловещая хрипотца раскатилась под сводами. — Велел не смотреть. Ай-яй, не надо было.
Не долго думая, он подхватил подол рубашки своей жертвы и вытерся им. Всё стереть не получилось, но так получше. Снова переведя взгляд на меня, убийца покачал головой.
— Не заснёшь. Плохие сны придут, бояться будешь.
Меня опять колотило.
У этого мертвяка крыша не на месте, да? Кукушка улетела на юга, да так и не вернулась?
— Вкусно пахнешь, — он раздул ноздри и присел на корточки. — Точно своя?
Я вздрогнула и вжалась в стену, когда упырь со стремительностью таракана перебрался через труп с разодранной шеей и на четвереньках приблизился ко мне. Его лицо казалось искорёженным какой-то болезнью, а от виска начинался страшный шрам, прикрытый волосами. Он обнюхал меня, как лесной зверь, и повторил:
— Вкусно, очень вкусно пахнешь.
— Это их кровь! — сообразила я и вздрогнула от звонкого эха собственного голоска. — Меня просто обрызгало! Я своя!
— Надо попробовать, — решил вампир.
Не успела я запротестовать, а когтистые пальцы уже сцапали мою челюсть и отвернули голову на бок. Мокрое прикосновение к шее заставило меня почти испустить дух — во всех смыслах. Не знаю, как кишочки сумели соблюсти приличия, а сердце не лопнуло от дикого галопа. Но боли не последовало, я только ощутила, как по моей потной коже скользит мерзкий язык.
— Своя, — подтвердил вампир и отпустил меня. — Жалко, очень жалко. Но своя. Кусать нельзя, пить нельзя. Порченая кровь, хозяин узнает. Альгер не тронет — жалко, как жалко!
Под его причитания я шмыгала носом и тихо умирала с перепугу.
Упырь задумчиво пощёлкал отросшими на ногах когтями о каменные плиты. Затем поднялся и протянул мне окровавленную пятерню. Дрожа и цепенея, я приняла её и позволила вздёрнуть себя на ноги, потому что сама подняться не могла.
— Идёшь с Альгером, верну хозяину.
Вампир направился к решётке.
— А он? — я сделала шаг и обернулась на хрип мужика, умиравшего с вилами в животе.
— Дольше проживёт — свежее кровь. Тёплая вкуснее, Альгеру нравится.
От этих слов мужик захрипел сильнее, а глаза вылупились как два куриных яйца.
— Вы его так и оставите? — с ужасом пискнула я, но быстро зажала рот и последовала за нежитью. Не стоит лишний раз с ним заговаривать. Кто знает, как этот псих отреагирует?
Похоже, безумец не заметил валявшегося на ступеньке сбитого замка, и ему даже на миг не взбрело в голову, как люди вошли в его склеп. Да какая разница, правда?
Шагнув к решётке, вампир плавно опустился на четвереньки, а на следующем движении рассыпался кучей мохнатых тварей с голыми хвостами. Крысиная стая ринулась вперёд. Грызуны пролезали между прутьями, толклись друг по другу, тихо попискивали, сверкали бусинами глаз и нюхали воздух усатыми мордочками.
Мне стало совсем нехорошо.
Этот вонючий труп ещё и превращаться умеет…
Собравшись обратно, вампир поднялся и покачал головой:
— Не пролезешь, маленькая, но не пройдёшь…
После чего схватился за прутья решётки и одним мышечным усилием раздвинул их. При этом дверь жалобно скрипнула и немного отворилась, потому что он нечаянно потянул на себя. Сдвинулись хмурые брови. Когтистая рука легла на ржавый металл и водворила раму обратно.
— Спасибо, — сказала я убитым голосом и пролезла в отверстие между погнутыми железками, хотя могла просто толкнуть незапертую дверь.
Ужас пробирал до костей, когда я поднималась, взирая в спину этому сумасшедшему. Мысли метались в голове, как светлячки в банке. И точно так же не могли найти выхода, тихо подыхая от отчаяния.
Ступени кончились.
Свежий ночной воздух заполнил лёгкие, прочищая их от тяжёлой атмосферы затхлого и залитого кровью подземелья.
Вампир повернулся к дверному проёму, прикрыв глаза и положив ладонь на косяк.
Нахмурился и покосился на меня.
— Ты умеешь? — вопросил он.
— Что умею? — невольно отшатнулась я.
— Как зашла? Моя завеса! Ты порвала?
— Я не понимаю, о чем вы…
Вампир зарычал и стал негодующе метаться из стороны в сторону.
— Стараешься, делаешь, вспоминаешь. Трудно вспоминать. Альгеру тяжело делать, но делает, чтобы не нашли,
