В 2001 году Берлускони, несмотря на слухи о его связях с преступным миром, сумел одержать победу на очередных выборах и снова стал премьер-министром, в основном благодаря тому, что выгодно выделялся на фоне не особенно компетентных предшественников, и многообещающей программе по созданию новых рабочих мест, на воплощение которой, впрочем, не было денег. В 2001 году Берлускони упразднил налог на наследство, а в 2008-м – налог на первое жилье, но новые рабочие места от этого так и не появились. Берлускони обещал стране новое начало, однако, по утверждениям его недоброжелателей, список его реальных умений ограничивался талантом влиять на предпочтения людей. Поговаривали, что, попытавшись перенести свой опыт в бизнесе на политику и управление государством, Берлускони принес с собой немало вредных идей и практик и сильно затормозил антикоррупционную деятельность, развернутую в девяностых.
Одним из самых важных изменений, произошедших за годы правления Берлускони, стала отмена обязательного призыва в армию и переход на контрактную службу. Это решение было принято в 2004-м, а в силу вступило 1 января 2005-го. Отмена призыва стала одной из составляющих более масштабного глобального процесса, ограничившего полномочия государства и положившего конец одной из практик, игравших немалую роль в формировании национального сознания итальянцев. Сегодня в стране ведутся разговоры о возможном возвращении призыва с возможностью отказаться от службы в вооруженных силах в пользу альтернативной гражданской службы.
Восприятие Италии
Угасание интереса к современной Италии стало особенно заметно на рубеже XIX и XX веков. На перемены указывали многие признаки, одним из которых стало написание Э. М. Форстером в 1908 году романа «Комната с видом». Италия начала XX века воспринималась многими как место куда менее впечатляющее, нежели Италия прошлого, которую превозносили возвратившиеся из Гран-тура путешественники XVIII столетия. Кое-кто и вовсе полагал, что слава и величие этой страны навсегда остались в прошлом. Несмотря на весь республиканский пыл Гарибальди, на всю энергичность и успех Рисорджименто и даже на всю активно создаваемую Муссолини, вызывавшим у других стран умеренный интерес в 1920-х и 1930-х, видимость «порядка и безопасности», в ХХ веке Италия, заслуженно или нет, приобрела репутацию страны менее цивилизованной, чем, скажем, Германия, Британия или Франция. Италия давно уже считается проблемной и, возможно, несколько неполноценной страной, и никакие послевоенные успехи в сфере дизайна, моды, кино, пищевой промышленности, судостроения, строительства поездов и роскошных яхт или производства мебели, домашней техники и осветительных приборов так и не смогли поднять репутацию страны на прежний уровень. Да, теперь подобные мнения об Италии высказываются более завуалированно, чем это было до 1945 года, и все-таки в сегодняшних разговорах об итальянской политике и преступности (в частности, о мафии), равно как и в печатаемых внушительными тиражами справочниках, путеводителях и мемуарах, все еще проскальзывает некоторая склонность иностранцев смотреть на Италию свысока. Долгое время первую строку в рейтинге отстающих занимала Испания, но в последние годы возвратившиеся оттуда британские туристы все чаще вспоминают о том, как поразила их испанская прогрессивность и современность. Впрочем, быть может, о британских проблемах эти факты говорят не меньше, чем об итальянских.
Проблемы сегодняшнего дня
В последние годы Италии пришлось столкнуться со множеством глубочайших структурных проблем, как экономических и социальных, так и политических и конституционных. В 1993 году избирательная система страны была коренным образом реформирована и преобразована в систему относительного большинства, однако уже в 2005 году на место этой системы пришла пропорциональная. В сочетании с низким порогом прохождения в правительство для политических партий это изменение привело к тому, что политическая ситуация в Италии вновь сделалась менее стабильной. Вдобавок к тому, хотя вхождение в Европейский союз и принесло стране некоторые выгоды, освоиться в своей новой роли в условиях постоянного соперничества с другими странами (в первую очередь с Германией) и перехода на новую общеевропейскую валюту Италии было непросто.
В тот же период Североатлантический альянс, обеспокоенный нестабильной ситуацией на Балканах и на севере Африки, начал размещать на итальянских границах свои военные базы. В 1994–1995 годах авиацией НАТО были проведены воздушные бомбардировки позиций боснийских сербов, и итальянские авиабазы от Арианы до Джои-дель-Колле сыграли в этой операции решающую роль. Не менее важную роль авиабазы страны – в первую очередь Амендола – исполнили и в 1999 году, во время кампании НАТО в Косово и Сербии. Военная кампания 2011 года в Ливии также потребовала участия нескольких итальянских баз, кроме того, в ней, как и в кампании НАТО в Афганистане, были задействованы два итальянских авианосца. К участию во вторжении коалиционных сил в Ирак в 2003 году Италия не привлекалась.
В общем и целом Италия страдает из-за некомпетентности своего чрезмерно разросшегося и неспособного нормально функционировать политического аппарата, неэффективности общественных институтов, как светских, так и религиозных, особенностей южных регионов, требующих постоянной финансовой поддержки извне, а также глубокой убежденности половины опрашиваемых итальянцев в том, что государство обязано гарантировать им рабочие места. Граждане Италии одновременно зависят от своего государства и не слишком-то любят его. Так, в 2006 году, в момент, когда сборная Италии по футболу праздновала победу в финале чемпионата мира, в национальной футбольной лиге разразился громкий коррупционный скандал. Эта ситуация показалась многим вполне типичной для Италии даже несмотря на то, что национальные футбольные лиги других стран страдали от коррупции ничуть не меньше. На отсутствие доверия к государственным институтам среди итальянцев намекает и показатель наличных расходов, в 2007 году в Италии составлявший 38 %, а в Британии и Франции – 18 % и 22 % соответственно. Нежелание итальянцев пользоваться безналичным расчетом, вероятно (хотя и не обязательно), указывает на повальное уклонение от налогов. Итальянцы в целом не слишком доверяют электронной валюте, но деятельность организованных преступных группировок также наверняка сыграла в увеличении спроса на наличные немалую роль.
Из-за особенностей прошлого страны и из-за того участия, которое приняла в нем Церковь, итальянцам недостает единства, совершенно необходимого для того, чтобы светские государственные институты могли эффективно работать ради всеобщего блага. Вместо чувства принадлежности к своей нации в целом среди итальянцев распространен анархичный атомизм, привязанность к более мелким социальным группам. Самую важную роль в бизнесе и политике Италии играют патронаж, личные знакомства и полезные связи.
Итальянские политические движения правого толка так и не сумели сформировать достойную правящую элиту, левым же так и не удалось провести достаточно убедительных реформ. Распространенная среди левых приверженность контркультуре нередко принуждала их отстаивать реакционные, непрактичные и даже антинаучные идеи вроде зародившейся в 1986 году философии «медленного питания». Успехи Италии на международной арене остаются куда более скромными, нежели то, на что теоретически могла бы рассчитывать страна с подобными ресурсами. Темпы экономического роста Италии довольно низки не только по сравнению с Германией, но и по сравнению со средними показателями по Евросоюзу. Какое-то время Италии удавалось опережать Испанию, но сейчас даже это ее преимущество стало куда менее выраженным, чем раньше. Финансовый кризис конца 2000-х – начала 2010-х обнаружил в итальянской банковской системе ряд серьезных недостатков, которые и сегодня не перестают ударять по местным банкам, несмотря на всю их осмотрительность в вопросе выдачи займов. Показатели индекса экономической свободы и коррупционных индексов в стране традиционно неутешительны. В 2001-м Генуя, где в это время проводился крупный международный саммит, пострадала из-за жестоких столкновений между полицией и противниками глобализации. Некоторые из идей последних, впрочем, оказались весьма близки многим итальянцам, что доказало последующее зарождение «Движения пяти звезд» (Movimento 5 Stelle, M5S).
