Так что теперь Джульетта и Пу И сидели по разные стороныстола и обменивались страстными взорами, представляя замечательную иллюстрациюк классическому итальянскому роману «Разлученные».
Анфиса Саркисовна и Нина Евграфовна сидели рядом иперешептывались, как старые подруги, Георгий Андреевич тяжело вздыхал,испытывая муки совести из-за неожиданно свалившегося на него наследства, итолько Лола и Маркиз выглядели в этом кабинете вполне благопристойно – оба вхороших деловых костюмах от Армани и с подобающими случаю серьезными лицами.
Открылась дверь, и новая секретарша, заменившая со скандаломуволенную нынешним утром Аллочку, внесла поднос с кофе.
Галактион Галактионович строго оглядел присутствующих,откашлялся и приступил к оглашению завещания.
Лола подумала, что в нем явно пропадает драматический актер:он читал официальный документ так, как будто это была греческая трагедия, исумел вызвать у всех присутствующих истинное волнение.
Что, конечно, было немудрено, когда он назвал сумму,являющуюся предметом завещания.
– Вышеупомянутый клиент фирмы, – произнес Саяновголосом первосвященника, – оставляет принадлежащую ему собственность вакциях и ценных бумагах на общую сумму шестьдесят четыре миллиона долларов США…
Нина Евграфовна громко ахнула, а Анфиса издала такойсексуальный стон, что Лола взглянула на нее с подозрением, и в голове у неепоявилось возможное объяснение Гулиной супружеской верности.
– … оставляет принадлежащую ему собственность гражданамРоссии Михаилу Сыромятникову, Алексею Модестову и Георгию Птичкину, оказавшимклиенту фирмы неоценимую услугу, в равных долях. Если на момент смертизавещателя кого-то из перечисленных граждан России не будет в живых, указаннаясобственность распределяется в равных долях между остальными. Если не будет вживых никого из перечисленных лиц, указанную собственность наследует племянникзавещателя Аллен Савицки…
– Находящийся в данный момент в КПЗ по обвинению вцелом ряде тяжких преступлений, – прошептал Маркиз, – причинойкоторых и послужило дядино завещание…
Саянов недовольно покосился на Леню и продолжил чтениедокумента.
– Ну что ж, – Птичкин поглядел на Леню, –теперь настала пора нам с вами подвести итоги. Вот, – он протянул плотныйконверт, – ваше вознаграждение: по десять тысяч долларов вам и вашейпартнерше. Она рисковала жизнью… притом дважды.
– Угу, и Пу И тоже, – рассмеялся Маркиз и сталсерьезным. – Мы в расчете, поскольку я начал заниматься этим делом пособственной инициативе, чтобы помочь старому другу.
– С вами приятно было иметь дело, – любезно сказалПтичкин, – но…
– «Но»? – Маркиз поднял брови. – Какое же«но»?
– Нет, я не о вас, – смутился ГеоргийАндреевич, – просто непривычно как-то… я чувствую себя каким-тосамозванцем… У Михаила, оказывается, жена осталась и мальчишек двое… она ещераньше от него ушла, когда он пить стал сильно… Модестов, опять же…
– Так-так, – Маркиз внимательно поглядел наГеоргия, – послушайте-ка, что я вам скажу на прощание. Запомните раз инавсегда: вы ни в чем не виноваты. Вы не виноваты, что Аркадию Ланскеру пришлав голову мысль отблагодарить людей, которые когда-то давно совершеннобезвозмездно спасли ему жизнь. Вы не виноваты также в том, что его внучатый племянникоказался подлецом и убийцей. Вы не виноваты, что остались живы в той аварии, апогиб киллер, такая уж судьба. Вы не виноваты в том, что жена Модестоваосталась вдовой, а ваша – нет. Вы не виноваты в том, что жена Сыромятникова отнего ушла. Вы можете поступать, как хотите, но выслушайте совет: не вздумайтеделиться наследством. Жена Модестова еще достаточно молода и здорова, от мужаей остались вполне приличные средства. Разыщите семью Сыромятникова, помогитеим, квартиру купите, что ли, в Ломоносове или, если они захотят, в городе.Устройте мальчишек в приличную школу, но не приучайте их к мысли, что естьдобрый богатый дядя, который чувствует себя в чем-то виноватым и готов каждыймесяц оплачивать все их капризы! Этим вы никому не поможете, а только навредите!
– Пожалуй, вы правы… – протянул Птичкин, –спасибо за науку… Кстати, о науке… Бабы мои совсем с цепи сорвались, чтостарая, что молодая, покоя никакого. Отправлю-ка я их в Париж недельки на три,пускай там магазины опустошают! А мы тут с Джулькой поживем спокойно, наукойзаймемся.
– Дело хорошее, – согласился Леня.
– Но одну вещь я должен сделать, – твердо сказалПтичкин, – и вы мне поможете…
К несколько обшарпанному зданию областной больницы подкатилновенький микроавтобус «мицубиси», белый, с красной полосой. На фоне двухпотрепанных больничных «Волг» автобус смотрелся как балерина Мариинского театрасреди членов кружка самодеятельности при фабрике «Красная нить».
Автобус бесшумно затормозил, из него выскочили два санитарас носилками и неторопливо вылез человек среднего роста в темном костюме. Онпригладил светлые волосы, поправил очки и прошел в хирургическое отделениепрямо к заведующему.
– По какому делу? – Старуха на вахте сноваприоткрыла один глаз. – Кто такие будете? Никак опять мормон? –подслеповато прищурилась она, заметив приколотую к карману пиджака прибывшегопластиковую карточку. «Патриарх Скунс» – было написано на ней.
Человек приветливо улыбнулся и сунул бабке пятисотрублевуюкупюру.
Заведующий сидел в кабинете и писал.
– Здравствуйте, – сказал мормон громко, тщательновыговаривая слова, – мы вам звонили, по поводу больного Сельдереева…
– Да-да, – встрепенулся заведующий, – что выхотите?
– Забираем его в Военно-медицинскую академию, –сказал мормон обычным голосом, без акцента. – Вот направление. – Онпротянул бумаги.
– Хм… – недовольно нахмурился врач и тут заметилвсунутые в бумаги зеленые купюры. – Хм, – повторил он с несколькоиным выражением, – что ж, в Военно-медицинской ему могут помочь, у нихтехника, оборудование, а у нас, простите… – Он развел руки.
– Это должно ускорить процесс оформлениядокументов, – сказал мормон, указывая на бумаги и снова забывая говорить сакцентом.
– Несомненно, – согласился заведующий.
Витя Сельдереев лежал в палате у окна и маялся от скуки.Вставать он не мог – ноги не ходили. Жена приходила все реже и реже, говорила,некогда. Папиросы кончились. На улице была чудесная погода, но Витю это совсемне радовало.
Открылась дверь палаты и вошел мужчина в темном костюме стемным же галстуком. «Патриарх Скунс» – было написано на карточке, приколотой ккарману пиджака.
– О! – обрадовался Витя. – Приветдружественным мормонам от нашей областной больницы.
– Привет! – радостно заулыбался вошедший.
– Слушай, мужик, – заговорил Витя, – а вродеты в тот раз другой был. Волосы посветлее, лысеешь потихоньку, в очках опятьже… А фамилия та же…
