Ван Лунь. – Если в течение трех дней вы принесете нам поручительство, мы примем вас в свою компанию. Если же за это время вы ничего не сделаете, то пеняйте на себя.
Линь Чун согласился. С наступлением вечера все разошлись. Чжу Гуй, попрощавшись, вернулся в свой кабачок. Линь Чун же взял оружие, вещи и направился в помещение для гостей, где и заночевал.
На следующее утро он встал рано, выпил чаю, подвязал к поясу меч, взял пику и в сопровождении одного из удальцов спустился с горы. Переправившись на другой берег, он выбрал глухое место и стал ждать случайного путника. Он прождал до самых сумерек, но никто так и не показался на дороге. Линь Чун был очень расстроен и возвратился в стан. Ван Лунь спросил его:
– Ну, где поручительство?
– Сегодня я не смог его принести, так как на дороге никто не показывался, – отвечал Линь Чун.
– Если вы не представите его и завтра или послезавтра, – сказал Ван Лунь, – то вам уже нельзя будет здесь оставаться.
Линь Чун промолчал, но на сердце у него стало еще тяжелее. Придя в помещение для гостей, он попросил поесть и затем отправился спать.
На следующий день он встал с рассветом, позавтракал вместе с удальцами и, захватив оружие, снова спустился с горы. Сопровождавший его удалец сказал:
– Сегодня мы отправимся на южную дорогу.
Они переправились на другой берег и остановились в лесу, но, прождав до полудня, так никого и не встретили. В полдень показалась большая группа путников, более трехсот человек, шедших цепочкой. Но Линь Чун не рискнул напасть на них и только проводил их взглядом. Он подождал еще некоторое время; стало вечереть, а на дороге никто больше не появлялся. Тогда огорченный Линь Чун сказал своему спутнику:
– Что за несчастная судьба у меня! Я провел здесь уже два дня, но так и не встретил путешественника, который шел бы один. Что же мне теперь делать?
– Не кручиньтесь, брат, – сказал тот. – У вас еще один день в запасе. Завтра мы отправимся на восточную дорогу и покараулим там.
Вечером они вернулись в лагерь, и Ван Лунь снова обратился к Линь Чуну с вопросом:
– Ну а как у вас дела сегодня?
Линь Чун не ответил на слова и лишь тяжело вздохнул.
– Что ж, видно, и сегодня ничего не вышло, – улыбаясь, продолжал Ван Лунь. – Я дал вам три дня сроку, два уже прошло. Если и завтра у вас ничего не получится, нам не стоит больше встречаться. Вы пойдете и поищете себе другое пристанище.
Совсем расстроенный, Линь Чун пошел в свою комнату. Подняв глаза к небу и тяжело вздохнув, он сказал себе:
– Кто бы мог подумать, что из-за этого негодяя Гао Цю я окажусь здесь?! Наступили для меня самые тяжелые времена! Нет мне пристанища ни на небе, ни на земле!
Прошла еще ночь. Проснувшись на рассвете, Линь Чун встал, позавтракал и, связав свои вещи в узел, оставил их в комнате. Затем, снова подвесив свой меч и взяв пику, он переправился в сопровождении удальца на другой берег и двинулся по направлению к восточной дороге.
– Ну уж если и сегодня мне не удастся добыть поручительство, – сказал Линь Чун, – то придется уйти куда-нибудь в другое место и искать пристанище там.
Достигнув подножья горы, они спрятались в лесу у восточной дороги и стали ждать. Солнце было уже в зените, а на дороге так никого и не было видно. К этому времени снегопад прекратился, небо прояснилось и солнце ослепительно сияло. Линь Чун взял пику и, обращаясь к удальцу, сказал:
– Ну, как видно, у меня ничего так и не выйдет! Лучше уж засветло вернуться за вещами и отправиться в какое-нибудь другое место!
Но в это время удалец, указав рукой, промолвил:
– Ага, наконец-то! Посмотри-ка, там как будто идет прохожий!
– О! Судьба все же смилостивилась надо мной! – воскликнул Линь Чун.
Вдали они увидели человека, который спускался с горы. Подпустив его на близкое расстояние, Линь Чун взял на изготовку свою пику и неожиданно выскочил из засады. Заметив его, испуганный путник только крикнул: «Ай-я!» – и, бросив свой груз, пустился наутек. Линь Чун кинулся за ним в погоню, но где там! Незнакомец, словно ветер, перемахнул через холм и исчез. – Вот видишь, какая у меня горькая участь! – сокрушался Линь Чун. – Целых три дня ждал я, пока покажется одинокий путник! И когда наконец он показался, я упустил его!
– Ничего, – заметил удалец, – хоть тебе и не удалось убить человека, зато ты получил его добро и представишь это взамен поручительства.
– Тогда отнеси это все в лагерь, – сказал Линь Чун, – а я подожду здесь еще немного.
Разбойник взял коромысло с кладью, но едва он вышел из лесу, как вдруг увидел какого-то огромного человека, который показался из-за холма.
Завидев этого человека, Линь Чун сказал:
– Наконец-то небо оказывает мне милость!
Но великан с мечом в руках, заметив Линь Чуна, громовым голосом вскричал:
– Ах ты недорезанный разбойник! Куда это ты потащил мои вещи? Я собирался выловить вас всех, а ты еще осмеливаешься вставать мне поперек дороги!
С этими словами он бегом кинулся к Линь Чуну. Линь Чун тоже выступил вперед и приготовился к бою.
Если бы этот человек не схватился с Линь Чуном,
К сумрачным отрогам Ляншаньбо
Не сошлись бы яростные тигры
С белым, словно снег, пятном на лбу,
Поднимающие мглу и вихри.
И к отвесным, диким берегам
Не сошлись бы грозные отряды
Златоглазых барсов-храбрецов,
Прыгающих через водопады.
О том, кто вступил в борьбу с Линь Чуном, вы, читатель, узнаете из следующей главы.
Глава двенадцатая
Линь Чун вступает в шайку разбойников в стане Ляншаньбо. Ян Чжи продает свой меч в Восточной столице
Итак, Линь Чун вдруг увидел перед собой противника. На лице у него виднелось темное пятно, на щеках торчала жидкая рыжая бороденка. На нем была высокая войлочная шляпа, украшенная на макушке пучком красных конских волос, боевой халат из белого атласа, подпоясанный пестрым льняным кушаком, штаны, подвязанные внизу полосатыми лентами из белой и черной материи. Ноги были обуты в длинные теплые чулки из шкурок сайги и меховые туфли из невыделанной воловьей шкуры. На боку у него висел кинжал, а в руках он держал меч. Ростом противник был в семь с половиной
