голове одна-единственная мысль: отговорить Андрея. Любыми способами. Это не закончится ничем хорошим. Он же развязывает войну. Идет в лобовое столкновение со своим отцом.
Поправляю платье и натянуто улыбаюсь отражению в зеркале. Девочка, которая помогла мне собраться, уже уехала. Андрей сидит на кухне и с невозмутимым видом попивает кофе.
Как он только не понимает?
Подхожу к нему со спины и обнимаю за плечи. Бегло скольжу пальчиками по уложенным темным волосам, тихонечко выдыхая.
– Андрей…
– Закрыли тему, – сообщает раньше, чем я успеваю что-либо сказать. – Такси уже приехало. Пошли.
Панкратов сжимает мою руку и тащит к двери.
В лифте между нами повисает молчание. Оно давит на виски. Озираюсь по сторонам, абсолютно не зная, куда деть руки.
В другой ситуации я приложила бы ладони к его груди и заглянула в глаза. В другой, но не сейчас. Андрей злится. Я же его, получается, не поддержала. Отличная жена.
Шумно выдыхаю, чем привлекаю к себе внимание.
– Что? – приподымает бровь.
– Я была не права, – тереблю пуговицу на пальто. – Если ты решил…
– Давай не будем об этом. Не порти себе настроение.
Андрей выходит из дома первым, подает мне руку, помогая спуститься по ступенькам. Открывает дверь в такси.
Пока мы едем по узким улочкам родного города, я не отрываясь смотрю в окно. Так сыро и серо. Погода не радует, а события, которые мне вот-вот предстоит увидеть, накладывают еще больший отпечаток уныния.
– Просто будь рядом.
Хриплый голос прямо над ухом выводит из раздумий.
– И ничего не бойся.
– Я же за тебя боюсь.
– Он мой отец и ничего не сделает. Весь его бизнес через пару лет схлопнется, если он продолжит подобную политику. Его брат уже и так развалил половину. Я делаю это для нас всех. Мне нужно ввести еще одного человека в совет.
– Кого?
– Увидишь.
Киваю. Ладно, он все же знает, что делает. Моя задача на сегодняшний вечер маленькая – улыбаться и кивать.
Такси притормаживает у кованых ворот, которые в ту же секунду разъезжаются в стороны.
Андрей помогает мне выбраться на улицу. Окидываю дом взглядом с полной уверенностью, что любой сейчас сможет прочесть в нем презрение.
– Пойдем.
Делаю шаг. Еще один.
Стоит только переступить порог, как перед глазами появляется Оксана Николаевна.
Она нам улыбается. Подходит к Андрею и что-то шепчет ему на ухо. После – ко мне.
– Поздравляю, дорогая. Я так рада, что теперь ты тоже часть нашей семьи.
Скептически заламываю бровь. Любезничать я с ней больше не хочу.
– Спасибо, – отвечаю довольно прохладно и, игнорируя ее дальнейшие пылкие речи, спешу за Андреем.
Взгляд цепляется за высокого коротко стриженного мужчину с легким налетом щетины. Он стоит к нам спиной. На нем белый костюм. Выглядит немного комично, если учесть, что через пару часов всех здесь забрызгает «кровью». В том, что он именно тот человек, о котором говорил Андрей, даже сомневаться не приходится. Это легко читается во взгляде свекра. Он полон неприязни.
Но если увести глаза чуть в сторону, то можно заметить притаившуюся невысокую блондинку. Девушка выглядит растерянно. Стоит рядом с гостем в белоснежном пиджаке. Смотрит либо в пол, либо по сторонам.
– Кто это? – обращаюсь к Андрею.
– Злата. Жена Шахманова.
– Это тот, кто нужен тебе…
– Да.
Андрей прикладывает палец к моим губам и тащит к отцу.
– Здравствуйте, – бормочу, стараясь смотреть на свекра без читающегося в глазах страха.
Он лишь небрежно кивает мне в ответ.
Мужчины продолжают разговаривать, теперь уже втроем.
Оксана Николаевна приглашает всех к столу. За которым оказывается гораздо больше людей, чем я планировала здесь увидеть.
Тут и отец Ярика, куда ж мэр и без прокурора? И даже Веселова. Сидит она между своими родителями. А еще Леська с Царевым. Они приехали последними, чем несказанно обрадовали. Правда, мы даже парой слов перекинуться не успели, как пришлось усаживаться за стол.
Откидываю волосы за спину, вполуха слушая поздравления. Оказывается, официальный повод для этого сборища – наша свадьба. Как интересно. Об этом Андрей мне не сказал. Хотя, а зачем? Мы с ним оба знаем, что истинная причина данных «посиделок» иная.
Единственный, чья речь меня трогает, это отец Ярика. Мне кажется, он говорит искренне. Такие теплые слова. Наверное, я только ему и улыбаюсь. Бережная с Царевым не в счет.
За столом начинаются разговоры, в которые мать Андрея очень хочет втянуть и меня. Но я предпочитаю отмолчаться.
После горячего мужчины переглядываются между собой и встают из-за стола. Уходят.
Без Андрея рядом становится пусто. Веду пальцами по длинной ножке бокала. Вздрагиваю.
Кабинет отца Андрея на первом этаже. И то, что происходит за его дверьми, сейчас расплескивается и за его пределы. Громкие голоса, повышенные интонации.
– Я придушу тебя, щенок! Только попробуй.
– Я все сказал, папа. Теперь думай.
Компромисс, видимо, не найден. Свожу брови от звука бьющегося стекла и бросаю взгляд на спутницу Шахманова. Девушка сидит как статуэтка. Ноль эмоций и реакций. Дрессирует он ее там, что ли?
Барабаню пальцами по столу, за которым повисло неловкое, можно сказать, гробовое молчание. Пульс учащается. Женщины переглядываются между собой. Мать Андрея пытается отвлечь всех глупыми разговорами, но теперь они явно никому неинтересны.
В голове мечется шальная мысль. Я просто не могу оставить Андрея там одного.
Беру бокал. Делаю пару глотков сока и намеренно выпускаю его из пальцев.
Стекло бьется об пол. Этот звук привлекает внимание всех, кто остался за столом, ко мне.
Хватаюсь ладонью за горло, делая вид, что мне нечем дышать, и плавно начинаю соскальзывать со стула.
Мать Веселовой, как ни странно, бросается ко мне первой. Поддергивает за плечи вверх, не давая скатиться на пол.
– Оксана, ну что ты сидишь? Не видишь, ей плохо!
Рядом начинает мельтешить Леська.
– Позовите Андрея, – бормочу.
– Зови, зови, чего встала? Олеся!
– Что с ней вообще? – пищит свекровь. – Врача, может?
– Есь! – голос Андрея где-то поблизости. Оборачиваюсь.
Они идут сюда вместе с отцом.
– Не знаю, слабость, – веду рукой по лицу. – В моем положении… – снова вздыхаю и смотрю на Владимира Игнатьевича.
Тот, слегка смутившись, переводит взгляд на сына.
Андрей помогает мне встать, рывком отрывает от пола и поднимает на руки.
– Думаю, ты меня услышал, – бросает отцу уже из-за спины.
Прижимаюсь
